— Нестандартная ситуация на пересечении Бискейн-бульвара и Семнадцатой авеню.
«Вот болван», — подумал Винс, недоумевая, почему главного переговорщика должна волновать еще и проблема охраны оцепленной зоны, тем не менее ответил сдержанно и вежливо:
— Надеюсь, Гарсия, ничего такого, с чем бы вы не могли справиться.
— Повторяю, ситуация нестандартная, сэр. Тут кое-кто настойчиво добивается встречи с вами.
— И кто же это?
— Это женщина. Свое имя назвать отказывается. Говорит, что оно вам в любом случае ничего не скажет. Но настаивает, что может помочь.
Винс безмерно устал, измученный к тому же сомнениями и стрессом, и этот непонятный звонок стал лишь дополнительным источником раздражения. Еще немного — и он, пожалуй, сорвется и позволит себе накричать на офицера Гарсия.
— Скажите ей, что мы не нуждаемся в помощи. И спасибо за сигнал.
— Но она говорит, что знает, кто такой Фэлкон.
— Неужели?
— Точно так… В вашем голосе слышится скептицизм, сэр. Должен вам заметить, что поначалу тоже не придал большого значения ее словам и не стал бы вас беспокоить, если бы не одна вещь.
— Какая же?
Полицейский сделал паузу, словно хотел убедиться, что его не подслушивают.
— Похоже, она хочет кое-что передать вам, сэр. А именно двести тысяч долларов. Наличными.
— Скорее приведите ее сюда! — напрягся Винс. — И скажите, что я безмерно рад поговорить с ней.
Глава 53
Алисия добралась из центра Майами до родительского дома в рекордно короткое время. В последний раз она так спешила в семнадцать лет, когда с поддельными правами в кармане в три часа ночи мчалась по городу, чтобы с Южного пляжа поскорее прибыть по адресу Роял-Пойнсиана-корт, 311. Нынешняя ситуация, разумеется, не имела с той ничего общего. Алисия больше не жила в красивой вилле в средиземноморском стиле, принадлежавшей ее семейству, хотя родители тысячу раз под самыми разными предлогами давали ей понять, что эта вилла останется ее домом на веки вечные и они всегда рады видеть ее здесь. Надо сказать, Алисия прекрасно понимала и отчасти разделяла их чувства, когда они заговаривали об этом. Как-никак она выросла в этом старом доме, где каждая вещь напоминала ей о праздниках по случаю дня рождения, об отрочестве и взрослении, дружеских вечеринках и задушевных беседах с подругами. Вилла была словно волшебная шкатулка, наполненная мечтами и надеждами, свойственными девочке-подростку, превращающейся из «папиной дочки» в юную девушку. Здесь, во дворе, она забила тысячу голов, играя в футбол с отцом, выступавшим в роли голкипера. А в гостиной однажды чуть не подралась с матерью, решившей вдруг «привести в порядок» ее волосы за пять минут до появления молодого человека, с которым у нее было назначено свидание. Существует присловье, что не всякое жилище, где ты обитаешь, можно назвать своим домом, но эта вилла, согретая любовью родителей к своему единственному чаду, возможно, иногда даже чрезмерной, несомненно, таковым для Алисии являлась. Пока она не возжаждала самостоятельности и не перебралась в типовой домик в «неблагополучном» районе. Вот и теперь она вновь ненадолго почувствовала себя маленькой девочкой, усевшись за кухонный стол напротив матери.
И тем не менее по-прежнему оставалась полицейским.
— С чего это ты напустила на себя такое серьезное выражение? — осведомилась мать.
Алисия пребывала в состоянии сильного стресса, от противоречивых чувств перехватило горло, и начать разговор с матерью было не так-то просто. Положив на стол свою сумочку, она достала из нее бумажник, а открыв его, вдруг выяснила, что в нем нет ни единого доллара.