– Не в этом дело. При чем тут время? Раньше было хуже, страшнее. Люди умирали бог знает за что. А теперь? У вас же нет никаких идей, вам и умирать не за что. А вы все же умираете.

– Меня, пап, подставили, – обмолвилась она. Но, встретив пристальный взгляд отца, запнулась и поправилась: – Я ни в чем не виновата.

– Так уж ни в чем?

– Ну, почти.

– А я вот думаю, что тебе лучше все рассказать, – неожиданно сказал отец. – Если не хочешь говорить в милиции, скажи мне.

– Может быть, скажу, – нехотя пообещала Настя. – Но только не сейчас… Потом.

– Чем больше ты скрываешь, тем труднее тебе будет потом. На что ты надеешься? Выпутаться в одиночку? – не услышав ответа, отец продолжал еще настойчивей: – А если будет слишком поздно признаваться? Эта девица, Ксения – она караулила тебя все эти две недели. Мать сперва сказала мне, что ты на юге Франции, потом ты почему-то оказалась в Париже. Чем ты там занималась – откуда нам знать? Ясно одно – города ты не видела. У тебя под глазом царапина.

Настя машинально поднесла руку к лицу, но тут же отдернула пальцы.

– С кем ты дралась? – продолжал отец. – Молчишь? Кто тебя бил? Ты молчишь. Ты мне не доверяешь. Там погибла твоя подруга. А Ксения не отходила от нашей двери. Все это нормально, по-твоему? Ты все еще ничего не хочешь мне рассказать?

– Пап, я не могу.

– Почему?

Настя развела руками. Отец ушел обедать, а она сидела в одиночестве, глядя на темный экран телевизора. «Если сознаваться, то во всем, – думала она. – Но это… Это смертельно. Отец никогда мне не простит убийства. Но я же была не виновата… Я не понимала, что делаю. Если бы я не ударила ножом «Крысу», та бы убила меня… И ее бы тоже посадили… Тоже… Почему я говорю «тоже»?! Ведь сидела не я, а Ксенька. За что, в конце концов, я на нее злюсь? А если б я отсидела за нее – я бы тоже к ней пришла с претензиями… Я несправедлива к ней, но я ее ненавижу! Ненавижу уже за то, что она ко мне пришла! Она должна была исчезнуть навсегда! Я хотела все забыть! А она пришла и требует денег. Где их брать? Замкнутый круг. Идти в милицию? Ксенька знает, что я туда никогда не пойду. Ведь меня могут посадить…»

– А ты спроси у нее, спроси сам! – раздался раздраженный голос матери. – Она же ничего не говорит! Уставится в стену и молчит!

Мать открыла дверь и заглянула в комнату:

– Вот, пожалуйста. Куча подарков. На какие деньги все это покупалось? Она же не из Турции все это привезла, это же дорогие вещи!

– Мам, да что я привезла-то? – слабо возразила Настя. – Такие мелочи…

– Сколько стоят эти перчатки? Платок? Свитер? Сколько стоит Мартынове барахло? – Мать разворошила все, что Настя разложила на диване. – Пока я не узнаю, не одену ничего!

– Черт возьми! – вскочила Настя. Она не выдержала.

– После всего, что я вынесла, вы мне устраиваете сцены! Если бы знала – не стала бы тратить деньги на подарки! Ушла бы с Мартыном, сняла бы квартиру! Вот так! Вы сами толкаете меня на это!

Выкрикнула все это и осеклась. «Какая я дура! Да ведь есть же квартира! Мы с Леркой сняли квартиру на два месяца, она заплатила вперед! Где же ключи?» Ключи остались у Леры, а значит, теперь они были недоступны. «В конце концов, я помню, где все это находится, пойду туда, попрошу соседей связаться с хозяевами, у хозяев должны быть запасные ключи».