— А Африка? Там же заповедник на полконтинента! Там столько земель, полезных ископаемых впустую лежит! Ты что, так сильно слонов и носорогов любишь? — не унимался князь.

— Люблю, — признался Макс. — Их почти истребили в мое время.

— Ну, так радуйся, там столько слонов и носорогов, что девать некуда, — сказал разъяренный Ардашир.

— Ну и радуюсь, — заорал в ответ Макс, — вы тут чистым воздухом дышите, еду нормальную едите, а у нас в городах вонь от сгоревшего топлива такая стояла, что дышать нечем было. И вместо еды — дрянь генномодифицированная.

— У нас ископаемое топливо уже полтысячи лет не используется, — спокойно сказал ему в ответ князь. — Словене кое-где еще балуются, да такие же страны победнее. А так да, тоже в городах не продохнуть было. А генную модификацию продуктов ты тоже запретил, кстати.

— Вот видишь, какой я молодец, — резко ответил Макс. — Ну не нравится вам мое завещание, сверните в трубочку, и забейте себе поглубже в одно место.

— Да как его свернешь-то, если оно основой цивилизации является? — удивился князь. — У нас специальный институт в Ниневии его изучает. Уже на три четверти расшифровали. За каждое новое пророчество, которое расшифровать получается, персональную статую в Дур-Унташе ставят.

— А Дур-Унташ еще есть? — удивился Макс.

— А куда же он денется? — удивился князь. — Я там исторический заканчивал, а потом курс макроэкономики, когда князем стал. Слушай, а может, ты мне подскажешь про какой-нибудь особо тяжелый случай, и я тоже статую получу?

— Вот тебе, — не на шутку злой Пророк свернул фигу и показал ее далекому внуку. — Сами разбирайтесь. А как назад вернусь, напишу, чтобы князья рода Ардашир, как на трон всходили, волосы налысо брили и на лбу себе матерную татуировку делали. Иначе, напишу, луна упадет на землю.

— Не вздумай, — князь даже побледнел, — ты даже не представляешь, что твои слова в нашем мире значат. Особенно, когда пророчества сбываются одно за другим, и это научно доказано. Слушай, я же к тебе с отличным предложением пришел, а ты такие вещи говоришь.

— Какое еще предложение? — заинтересованно спросил Макс.

— У нас на историческом, когда я там учился, масса учебных фильмов по твоим пророчествам сделана. Собирали материалы, письма, дневники, показания очевидцев, а позднее и просто матрицу с воспоминаний снимали. Искусственный интеллект это перерабатывал с учетом знаний исторической науки и психотипов конкретных личностей, а потом подробнейшую реконструкцию событий делал.

— И что, достоверно получилось? — спросил Макс. Ему бы такое изучение истории понравилось. В бытность его в школе изучение этого предмета заключалось в зазубривании дат, что приводило к возникновению стойкой неприязни на всю оставшуюся жизнь.

— А как же еще можно историческую науку изучать? — изумился Ардашир. — Берется достоверный материал, с доказательной базой, а потом лакуны заполняются корректными допущениями, которые соответствуют данному временному контексту. Иначе никак. Или у вас по-другому историю преподают?

— Да у нас в основном детей заставляли даты наизусть учить, — признался Макс. — Поэтому никто вообще ничего не знал.

— Вот ведь глупость какая, — изумился Ардашир, — история как наука нужна, чтобы последующие процессы в обществе моделировать. Все экономическое прогнозирование, политика и куча других дисциплин на базе истории работают. А даты и не нужны никому. Если кому надо, тот в справочнике посмотрит.

— Толково, — согласился Макс.

— После исторического факультета учащийся должен знать не только о том, что происходило, но и почему, — продолжил Ардашир. — Он должен ориентироваться в географии, экономике, культуре того времени. Даже сельское хозяйство конкретной эпохи в первую очередь изучаем. Ведь базис любого общества с крестьянского хозяйства начинается. У земледельцев один базис, у кочевников — другой. Даже у земледельцев различия есть. Например, взять согдийского крестьянина, вавилонянина и того же ханьца. Там и разницы особой нет. Люди привычны к монотонной работе круглый год, потому что урожай за урожаем идет, и каналами орошают поля. Потому большими сообществами живут, с жесткой вертикалью власти. Ведь одна семья систему каналов никак содержать в порядке не сможет. Потому и люди работящие, покорные и исполнительные.

— А словене? — вдруг заинтересовался Макс. — Он как-то такие аспекты никогда не рассматривал.