— Ты! — воин из ханской охраны указал на нее плетью. — Вечером придешь к хозяину. Он сказал. — И ускакал дальше.
Гунны были немногословны. Пустая болтовня считалась недостойной воина. И это Айдана в полной мере оценила, когда вечером робко зашла в юрту Баламира. Он без лишних разговоров бросил ее на кошму, задрал платье и грубо овладел ею, не обращая внимания на то, что ей было больно. Через пять минут он довольно отвалился в сторону, а ей сказал всего одно слово:
— Уходи.
Она стиснула зубы от унижения, но выдохнула и сделала то, что могло стоить ей жизни.
— Это все, хан? Я рассчитывала на большее.
Баламир взревел и начал приподниматься на ложе с искаженным от ярости лицом, а Айдана присела рядом, и положила палец ему на губы.
— Тсс, мой тур! Не спеши, ты всегда успеешь меня наказать. Ведь ты настоящий мужчина, а я всего лишь слабая женщина.
Ее голос стал ниже, чем был до этого, а расширенные зрачки уставились прямо в узкие глаза Баламира, которые выражали полнейшее недоумение. Она уложила его и села сверху, сняв одежду. Баламир уставился на налитые груди с торчащими вперед сосками и тяжело задышал. Он снова начал приподниматься, но Айдана положила ему руку на грудь, остановив.
— Не спеши, мой хан. Это только начало.
Она вытащила заколки, и водопад густых волос закрыл ее полностью. Баламир уже начинал рычать, а Айдана устроилась поудобнее, и начала двигать бедрами, понемногу ускоряя ритм.
Воин у входа, что впустил наложницу, с любопытством прислушивался к звукам, которые неслись из юрты, и люто завидовал. Там происходило что-то непонятное. Ну, сколько там нужно времени, чтобы бабе присунуть? А тут уже второй час пошел, а эта девка, вместо того, чтобы пару раз пискнуть под могучим воином, визжит так, что на улице слышно. Чудно!
Еще через час Айдана лежала на пластах могучих мышц, поросших густыми волосами, и гладила самого страшного человека на сотни фарсангов пути. Баламир обнимал нежное разгоряченное тело, и в его суровом сердце разгоралось какое-то незнакомое чувство, название которому он не знал. Знал только, что убьет любого, кто просто посмотрит на эту женщину.
А Айдана гладила тонкими пальцами твердые, как камень, мышцы и прижималась к хану упругой грудью. Она была счастлива, потому что в точности выполнила поставленную задачу. Великая госпожа будет ею довольна.
Глава 5. Пророчество № 22.
Данияр.
Племя кутигуров, к которому прибился купец, приближалось к ставке хана Баламира. Отсюда пойдет в поход основная часть войска, более дальние улусы присоединятся позже, по заранее оговоренному плану. От них прибыли только вожди с группой родственников, чтобы получить указания. Данияр стал вместе с кутигурами, помня про хищный характер новых хозяев степи, и пошел бродить по лагерю. Ставка раскинулась на тысячи шагов, кочевники не терпели тесноты, да и корм коням нужен был тоже. Данияр пересчитывал конские хвосты на шестах, стоявшие перед юртами вождей племен. Получалось, что в поход пойдет много, очень много воинов. Каждое племя выставляло на войну по одному воину с юрты, а это значит, что еще никогда на северных границах цивилизованного мира не собиралась такая сила. Юрта хана была видна издалека, рядом с ней стояли три белых бунчука. Два степняка со зверскими лицами подозрительно посмотрели на купца, и один из них сказал:
— Тебе чего тут надо?
— Да я купец, доблестные воины. Продаю вашим женам зеркала, бусы, иглы и нитки. И ткани у меня есть. А для жен хана я приготовил самые лучшие товары, что есть в степи.
— Жены хана в другом кочевье. Тут только одна наложница, — воин довольно похабно ухмыльнулся. — Но к ней нельзя, хан не велит.
— Да как же так, благородные воины, — закудахтал Данияр, — я же товар вез, у меня же дети, их кормить надо. Может быть, вы постоите рядом, и убедитесь, что ничего страшного не происходит? А я дам вам кувшин вина из самой Согдианы.