Моргая, я замечаю, что прохожу целые этажи.

“Шестой этаж, непонятная дверь в незаселённый ещё номер, чей-то силуэт, лестница, ошарпанная стена, ступеньки, моя обувь”

После пары десятков морганий я уже оказался перед дверью в секретный подвал, о котором знаю только я и Джордан. Больше никто.

Неловко, вытащив ключ из внутреннего кармана измявшегося пиджака, открыл старенькую, выглядящую со стороны как заброшенная, дверь, словно о её существовании забыли. Несмотря на старость, она хорошо теряется среди стен. Они такие же пошарпанные. Вообще в эту часть лагеря редко кто заходит.

Войдя в помещение, буквально пропитанное потом, я включил свет, по памяти нащупав выключатель.

Прищурившись от неприятно тусклого света, я прошёл в следующую дверь, специально принесённую сюда по моему приказу. Она очень крепкая и, как и толстые стены не пропускает ни единого звука.

Оставив за собой ухоженное помещение бледно-голубого цвета, где сменил обувь со своих туфлей на резиновые тапочки, открыл дверь.

Стоило только приоткрыть её, как различные палитры стонов достигли ушей. Женские, мужские, слабые, сильные, негодующие, получающие экстаз.

Сквозь весь этот набор звуков, я могу расслышать парочку злых криков новичков, требующих выпустить их.

— Выпусти меня! Чёртов, псих, выпусти, выпусти, выпусти меня! Мать твою!

Резкие брыкания его заставляют цепь извиваться, словно змею, обвивающую добычу, в которую уже впрыснула яд.

“Прошло больше тридцати двух часов, а он до сих пор так брыкается… Удивительно. Его брат в отличие от него сдался уже после двенадцати”

Довольно улыбнувшись, ведь из таких стойких людей получаются самые преданные своим убеждениям последователи, я зашагал к источнику звука, проходя комнаты других таких же, как он.

Кто-то, смотря на них, подумал бы, что это обычная темница, где держат преступников, но всё иначе. Это комната, где перерождаются души, а души должны быть невинными, поэтому в комнатах ничего нет. Нельзя допустить, чтобы душа погрязла в мерзости, а невинные, только родившиеся души слишком чувствительны к этому. Лишь по этой причине в комнатах только каменный пол и крохотное окно через, которое перерождённые смогли общаться с богом.

Вот, например, женщина, чьи изрезанные от попыток самоубийства руки, надёжно прикованы кандалами к каменной стене. Её отсутствующий взгляд, со слегка приоткрытыми губками, что уже успели потрескаться, смотрят в верхний угол.

“Такие пустые глаза. Она уже почти готова. В ней иссохли все грехи. Она способна принять в себя веру”

Не удержавшись, я всё же вошёл к ней в камеру, предварительно открыв дверь набором ключей.

— С пробуждением.

На мои слова она никак не отреагировала. Пустые пепельные глаза, в которых танцуют лучики лунного света, всё так же смотрят куда-то вдаль. В них уже нет столько эмоций, как неделю назад. Ни ярости, ни страха, лишь пустота. Она освободилась от всей той мерзости, что паразитировала на ней.

Она питалась ею, заставляя бедную девочку страдать, ввергая ту во всё больший грех.