Глава 4

Линда высказала это предположение еще раньше, даже прежде, чем я встретился в офисе Келера с Дэвидом наутро после его ареста.

— Ты, конечно, и сам думал о такой возможности. Может быть, все это имело политическую подоплеку.

— Да, но мне не показалось, что в этом мог быть какой-то смысл. Зачем наносить мне политический ущерб теперь, месяцы спустя после выборов и за несколько лет до следующих?

Я возглавлял окружную прокуратуру уже три с половиной месяца. Пытаться сейчас дискредитировать меня через Дэвида было просто бессмысленно.

— О чем ты говоришь, Линда? О чьей-то болезненной жажде мести? Использовании Дэвида против меня?

— Может быть, это было просто не вовремя сделано, — настаивала Линда.

Она увлеклась этой идеей, начала вышагивать перед моим столом и вдруг обернулась, чтобы сделать предположение:

— Может быть, истинные игроки не понимали значения того, что делают. Они не понимали, что сделать это следовало перед выборами. Они только сейчас набрались смелости.

— Линда…

— Такое вполне возможно, Марк. Ты теперь политик. Раньше ты никогда им не был. Теперь ты обязан мыслить иными категориями.

Сама она этого не делала. Линда не вошла в свою новую роль: она играла ту, к которой по-прежнему была привязана, — роль адвоката. Ее лицо помрачнело, когда я перечислил ей факты той версии случившегося, которую дал Дэвид. Линда смотрела в противоположный конец комнаты, не в силах поднять на меня глаза и стараясь поверить сказанному. Теперь же ее лицо снова было ясным, и она склонилась ко мне через стол, буравя меня глазами. Линда отыскала путь поверить Дэвиду.

— И что же дает нам эта теория? — спросил я у нее так, будто она пыталась убедить меня, но знала для этого способ и получше.