— Что мы сделаем, когда доберемся туда? — спросил я, перехватив у нее тот же самый вопрос.

Линда уклончиво ответила:

— В этом по-прежнему нет смысла. Что касается дела Дэвида…

— Если ты встанешь на место Малиша, то смысл разглядишь. Когда зайдешь так далеко, то, естественно, считаешь, что все тебя до смерти боятся.

— Что касается дела Дэвида, — настойчиво повторила Линда, — оно по крайней мере отличается некоторой тонкостью. Для этого потребовалось…

— А когда все сорвалось, он решил действовать обычным способом.

— Но это вовсе не было провалом. Разве могло получиться еще лучше?

— Это сорвалось, потому что не разрешило окончательно проблем, — сказал я. — Он знал, что я буду продолжать его преследовать.

— Вот именно. Он же знал, что ты не отстанешь от него, пока Дэвид находится в тюрьме.

Я представил себе того человека в доме площадью пять тысяч квадратных футов. Сколько у него может быть людей? Я ожидал, что их там целая армия, хотя, возможно, и нет. Малиш был не на войне, или это была война совсем другого рода. Линда оказалась права: с нею мне будет легче добраться до Малиша. Хотя потом ее присутствие могло бы создать для меня некоторые сложности.

— Подожди минутку, — сказал я ей, когда мы были уже рядом с домом, однако Линда подъехала прямо к сторожке.

Дорогу нам преградили кованые металлические ворота. Сам дом был едва различим за деревьями. К нам вышел частный охранник в униформе. Я узнал знаки отличия этой организации. Сторож выглядел совсем не так, как я ожидал.

— Окружной прокурор желает встретиться с мистером Малишем, — сказала ему Линда.

Казалось, охранника это немного успокоило. Он вернулся в сторожку, и через минуту ворота открылись без его вторичного появления. Линда провела машину сквозь аллею величественных деревьев. Я подумал о том, можно ли вышибить ворота изнутри. Я вовсе не думал о бегстве. Эта беспокойная мысль возникла как-то сама по себе.

У входной двери нас встретил человек, по внешнему виду которого нельзя было сказать, вооружен он или нет. Это был мексиканец в черных брюках и просторной гаубериновой рубашке. Несмотря на то, что выглядел он не совсем по-разбойничьи, нос парня свидетельствовал, что его обладатель побывал в нескольких боксерских поединках или футбольных матчах, а весь его вид только подтверждал это впечатление. Я внимательно пригляделся к его глазам. Линда что-то сказала парню по-испански, как я понял, вроде: «Мы уже здесь», — но два-три слова, которыми обмениваются природные испаноязычные собеседники, часто, мне кажется, содержат скрытый смысл, которого я не способен уловить.

— Мы прибыли для встречи с Клайдом Малишем, — сказал я, чтобы перевести беседу на английский.

Мексиканец кивнул.

— Я должен обыскать вас, — сказал он.

— Ты знаешь, кто я?

— Я знаю, у кого работаю, — ответил он и начал охлопывать меня сверху донизу.