— Да. Иначе я позвоню в полицию, чтобы они остановили тебя.

— Нет, ты этого не сделаешь. Ты не сможешь меня удержать.

— Неужели? Я не смогу? Вспомни, когда в последний раз кому-нибудь удалось запугать меня настолько, чтобы я не сделала того, что хотела?

Какое-то мгновение я пытался придумать, как задержать ее, но мои мысли, сосредоточенные на одном, не желали менять направление. С дьявольским упорством мой мозг продолжал размышлять над задуманным.

— Переодевайся опять в свой костюм, — сказала Линда.

Я вопросительно посмотрел на нее. Она раздраженно продолжила:

— Перелезать через забор в этих твоих теннисных туфлях и с лицом, вымазанным черной краской, не имеет смысла. Если ты хочешь добраться до Малиша, ты должен выглядеть официально. Давай, Марк, используй лучшее оружие, которое у тебя есть.

Предложенный ею способ был столь же разумен, как и мой, может быть, даже разумнее. Я не знал, я просто не мог думать. Поэтому я сделал так, как велела Линда. Я вынул пистолет из его импровизированной кобуры, положил рядом с ним на стол свою куртку и сбросил теннисные туфли. Линда дождалась, пока я в своем переодевании зашел уже достаточно далеко, потом удалилась. Спустя три минуты, она снова вернулась, уже сама переодевшись в брюки и туфли на низком каблуке.

— Сможешь ли ты бегать во всем этом? — критически спросил я.

— Не поддерживай я форму, ты давно уже оставил бы меня.

В голосе ее прозвучала знакомая мне горячность.

— Ну хорошо. Пошли?

— Подожди. Отдай мне пистолет.

Оружие лежало теперь во внутреннем кармане моего пиджака. Я крепче прижал пистолет к своему боку. Линда нетерпеливо махнула рукой.

— Положим его в мою сумочку. Они обыщут тебя. Женщину они, возможно, обыскивать не станут. Я буду держаться поближе к тебе.

— Я все еще не уверен, что войду прямо с парадного. Говоря это, я передал пистолет Линде. Она положила его в свою сумку.

— Это единственный разумный путь, — сказала она. — Если тебя обнаружат крадущимся по двору и заглядывающим в окна — а так обязательно и случится: там имеются не только охранники, но и собаки, — тебе не удастся пройти и через три комнаты Клайда Малиша. Они наверняка застрелят тебя на том самом месте, где найдут. Но если ты постучишься в его парадную дверь, имея рядом меня, во вполне официальном виде, ты, возможно, и сумеешь свидеться с Малишем. По крайней мере ты будешь жив до тех пор, пока они не выяснят, кто еще знает о твоем визите.

— Ты говоришь так, как будто давно уже все обдумала.

— Полагаю, обдумала это лучше тебя, — единственное, что ответила мне Линда.

На улице было ветрено. Середина сентября в Сан-Антонио, солнце зашло пару часов назад, температура опустилась ниже девяноста градусов. Наши лица обдувал знойный ветер. Луны на небе не было. Малиш жил за городом, там, где уличные фонари уже не светили. Когда мы оставили их позади, ночь по сторонам от наших фар казалась на редкость темной. Линда вела автомобиль, склонившись над рулем так, что огни приборной панели делали тени на ее лице глубже и рельефней. Она походила на какую-нибудь обитательницу Америки доколумбовых времен.