– Во-первых, я тебя не трахал, а занимался любовью. Если в постели ты слышала от меня какие-то крепкие словечки, то это вовсе не значит, что я тебя не уважаю или хочу обидеть. Во-вторых, я уже говорил, что её больше нет. А в-третьих, я ни с кем не встречаюсь в данный момент. Ясно?

– Не ясно. Я хочу, чтобы ты мне рассказал, почему она тебе так дорога, почему на столе в твоём кабинете стоит её портрет, и почему ты не хочешь о ней говорить.

Франческо налил себе рома, сделал большой глоток и ответил:

– Я встречался с Розанной три года. Мы не жили вместе, лишь изредка она оставалась у меня ночевать. Она была девушкой из богатой, уважаемой в Вероне семьи. «Выгодная пассия», – так про неё говорили все мои друзья. Я думал о том, чтобы жениться на ней. Это было логично. Рационально.

– Ты любил её? – перебила Лиза итальянца.

– Да. Но это была совсем не та любовь, от которой сходят с ума. Я не испытывал к Розанне и половины тех чувств, что испытываю к тебе. Наверное, поэтому я так и не сделал ей предложение. Она всегда любила горные лыжи. Просто фанатела от них. Чем сложнее была трасса, тем больше её это будоражило. В ту зиму Розанна уехала кататься с друзьями в Альпы. Я должен был присоединиться к ним позже. Нужно было закончить срочные дела в Вероне. А потом мне позвонили и сказали, что она разбилась.

Франческо налил в стакан ещё рома и молча выпил до дна. Лиза почувствовала себя неуютно. Она ревновала к мёртвой женщине. Она разбередила душевную рану человеку, которого любила всем сердцем. С другой стороны, девушка, будучи медиком, понимала, что лучше вскрыть нарыв, чем делать вид, что его не существует. Лучше сделать один раз больно, чем мучится долгие годы. Ей импонировали радикальные методы. Не случайно она пошла в хирургию.

– В общем, я сразу прилетел в больницу в Турин, куда Розанну доставили на вертолёте. Она жила какое-то время на аппаратах жизнеобеспечения, но травмы были несовместимы с жизнью. И после долгих совещаний с врачами родители приняли решение отключить её. Я был против. Но ничего не смог сделать, ведь официально я был ей никто.

– И ты винишь себя в её смерти? – ужаснулась Лиза.

– Раньше да. Сейчас уже не знаю. В её компании заядлых лыжников был один смельчак. Абсолютно отбитый на голову тип. Всегда всех тянул на закрытые трассы или туда, где их вообще не было. Так случилось и в тот раз. Если бы я полетел с ней в горы сразу, то ни за что бы не разрешил кататься там, где это запрещено.

– Но она же была взрослой женщиной. Понимала, на какие риски идёт. А то, что её отключили, так я тебе как медик скажу: в большинстве случаев после таких травм люди никогда уже не приходят в себя. Родители были правы, что не стали её мучить и обрекать на жизнь растения. Так что, не вини себя. В смерти Розанны твоей вины нет.

– Ну, если ты так говоришь…

Франческо встал и ушёл с бутылкой рома на нос судна. Лиза поняла, что сейчас его лучше оставить одного. Она собрала тарелки со стола и унесла на камбуз. Там вымыла посуду. Немного посидела с Реем, почесала ему живот, погладила по голове. Франческо так и не пришёл.