— Новый бог явил лик свой.

— И поделил стадо на свободных и обреченных.

— Да бы выбрали они дороги каждый свою.

— И вышли на путь последней битвы.

— Чтобы встать по разные стороны.

— Богов Новых и Старых.

Я помнил как Тина рассказывала, что она, в старших классах, состояла в секте готических сатанистов, но вроде, после того как ее пригласили на ритуал высшего посвящения и объяснили, что с ней будет там происходить, девушка в секте больше не появлялась. Однако сейчас, она несла эту религиозную дичь с таким воодушевлением и верой, что я даже немного испугался и проникся общим настроением.

— И да затмит Луна Солнце. — Громко провозгласил Николас.

— И да восстанут ее дети. — Хором ответили все остальные.

— «Все понятно. Таня опять снюхалось с сектантами, и еще и Юльке голову заморочила.» — Как ни странно, но эта новость меня никак не расстроила или удивила. — «Тина всегда была не от мира сего. Вечно накуренная, вся в наколках, пирсинге и черной помаде. Хотя нет, сейчас у нее губы были ярко красными, причем помада была нанесена настолько хорошо, что казалось, будто это у нее сами губы такого цвета.»

Длинный грек, а за ним Зуб, разобрали с разноса посуду и уселись. Юля открыла бутылку коньяка и разлила понемногу всем. Даже стоящей в стороне Яне наполнила на половину кофейную чашку.

— А скажи–ка мне мой дорогой, это кто такая. — Таня обняла меня за спину, и кивнула в сторону внимательно наблюдающей за нами автоматчицей.

— Это Янина. — Выдал я очевидное. — Ты что, ее не узнаешь.

— Кто!!? Ёршик? И давно она здесь?!!

— Ээ … — Моя память работала как–то избирательно. Я не мог точно вспомнить, как долго Яна в ресторане. День, неделю или несколько часов. И вообще, я чувствовал себя замечательно, ничего не болело, даже вечно ноющие ноги ничего не чувствовали, а вот с головой было что–то не то. Память работала фрагментно. — А она и не уходила. Ты как уехала с вечерней сменой, так она все время здесь.

— И ты ее не выгнал? Она же конченая. Эта потаскуха из кабинок не вылезает. Ее там все подряд пялили, даже унитаз сломали.

— Стульчак треснули, — поправил я подругу, — и не все, и не всегда. Только когда она сильно напивалась. И после каждого такого раза она потом неделю не приходила, обычно.

— Что!! Да ты на ебало ей посмотри. Там все в сперме засохшей.

Я, и все присутствующие, одновременно повернулись в сторону непроницаемого лица Янины. В тот же момент, у меня сзади, из–за пояса, что–то быстро выдернули. Я бы и не заметил, если бы не исчезла неприятное ощущение в пояснице, в которую, до этого, давило что–то твердое.

— Ты бы умыться сходила, а то выглядишь как хуесосный станок.