— Граф Михаил Комарин, подданный Российской Империи. А тебя как зовут? — ответил я девушке в той же манере на «ты», что и она мне.

— Иса Леон-Марино, — ответила душа, хотя по возрасту она, скорее всего, была не на много старше Асты Исбьерн. — Контесса Исабель Леон-Марино.

И душа даже сделала мне книксен по всем правилам этикета, вспоминая про воспитание.

— Очень приятно, — склонил я голову в знак приветствия. Если мне не изменяла память Михаила, то контесса — это эквивалент дочери графа в Западной Европе. То есть мы практически находились на одной ступени в аристократической иерархии, не считая того, что я был жив пока ещё и являлся главой рода и клана. — Поцеловал бы вам ручку по всем традициям, но увы…

— Не издевайтесь, — фыркнула девушка, проявляя вполне себе южный темперамент, но всё же пытаясь сдерживать себя изо всех сил. — Хотя… воздушные поцелуи никто не отменял.

Я улыбнулся и отправил Исабель воздушный поцелуй. Мне несложно, а ей приятно. Может, и наладим общение. В ответ на жест пленница грустно улыбнулась, но тут же постаралась прогнать эмоции с лица, нацепив маску вежливости.

— Эквадо меня перепродал? — беспристрастным голосом задала она вопрос в попытке узнать свою судьбу.

— Не совсем. Эквадо посмел открыть охоту на нас сестрой, за что и поплатился, угодив в собственную ловушку.

— Ваша сестра… — молодая аристократка задумалась, припоминая что-то, — это такая с татуировками, да?

— Вы помните? — теперь пришла моя пора удивляться.

— К сожалению, да. Мне жаль, что я участвовала в том нападении. Но, как понимаете, никто моего мнения не спрашивал.

Исабель искренне была огорчена и теребила оборку домашнего платья, собранного широким поясом под лифом. Конечно, детали туалета угадывались ситуативно, ведь душа девушки была не статичным изображением, а будто бы проекцией на клубах дыма.

— Каковы ваши планы в отношении меня? — наконец, задала она самый главный для себя вопрос.

— Хочу попросить о помощи, — честно признался я. — По мою душу идёт почти пятидесятитысячная армия, а я не хочу устраивать кровавую резню.

Исабель даже подобралась вся, чуть ли не сжимаясь в комок.

— Что вы натворили, что на вас ополчилась такая прорва народу? Это родовая война?

— Нет, это не родовая война, — я задумался, подбирая слова для объяснений. — Я был уникальным магом, но, когда во мне открылась склонность к ещё одной магии, меня посчитали опасным для местных религиозных орденов. Как же, осквернённый заполучил доступ в благословенной магии, — я грустно улыбнулся. — Потом они убили человека с частичкой моей души, заблокировали мои силы, пытали и убили меня, сжигая на костре. Уничтожили даже место, где я обучался магии. А когда я переродился в другом мире, то пришли туда и превратили мою свадьбу в поле боя, чуть не убив мою беременную жену и самых близких мне людей. Они украли мою наставницу, выманивая меня в этот мир, пытали её и распяли на дверях моего старого дома. Так что нет, это не родовая война. Это даже не месть. Нет. Я просто хочу уничтожить тех, кто своим религиозным фанатизмом отравляет мой дом и людей вокруг.

— Тоже кроите великий дивный мир по собственным лекалам? — с отвращением косилась на меня Исабель, не особо веря в мои слова.

— Нет, мир выкроится и без меня, — покачал я головой. — Я хочу защитить своих родных. Если ты мне поможешь, то я уничтожу дюжину человек, сохранив жизни пятидесяти тысячам.

— Я так понимаю, выбора у меня нет?