— Я, столбовая дворянка, княжна Ольга Фёдоровна Нагая, верховная жрица храма Её, глава ордена Зимнего креста, правом, данным мне Мораной, Мареной, Марой, Моржаной, Тёмной Богородицей, богиней Зимы, Смерти, царицей ночи, нарекаю княжича Чернышёва-Безобразова, княжну Евдокию Лопухину, княжну Ярославну Платову, княжну Анну Лё Гран, пожалованную княжну Нову Нагую, принцессу Кимико Мураками, генерала Лютого, генерала Шорохова, вольных гражданок Российской империи Дарью и Глафиру Кобылиных — великими магистрами ордена Зимнего креста! Чёрная луна тому свидетель! Да будет так!
Вещала я тихо и вкрадчиво, без надрыва, но мои слова навеки отпечатались в сознании каждого посвящённого рыцаря. На конечной фразе по храму пронёсся студёный вихрь, принёсший за собой мглистую метелицу.
Снежный буран, набирая обороты, принудил соратников сгрудиться у алтаря. Призвав серп жнеца и резной кубок чёрного оникса, первой вспорола запястье, а затем перерезала вены остальным. Чаша в мгновение заполнилась свежей, одуряюще пахнущей жидкостью.
Не касаясь сосуда, приказала соклановцам выбрать и окропить кровью клинки. Каждый сделал, что должно, и только тогда я пустила кубок по кругу.
Со стороны могло показаться, что собравшиеся кружком вампиры устроили междусобойчик, но это было далеко не так. Ритуал требовал определённого порядка действий, и я чётко придерживалась заложенных в голову инструкций. Морана побеспокоилась о том, чтобы верховная жрица ничего не напутала, вытравив директивы на подкорке.
Испив кровавую чашу до дна, сподвижники, чуя, что это ещё не конец, оторопело застыли в ожидании, и они оказались правы. Вьюга, достигнув апогея, взвыла тысячью волчьих глоток.
Матово-чёрная поверхность алтаря вскипела, выдавливая из себя раскалённые добела перстни. Повинуясь внутреннему зову богини, участники действа протянули левые руки к центру жертвенника, я же по наитию простёрла правую.
Огненное железо, воспарив, заняло свои места на указательных пальцах. Пространство окрест наполнилось чадом подгоревшей плоти — никто даже глазом не моргнул. Боль никуда не делась, но новоиспечённые рыцари ордена, пребывая в трансе, не чувствовали ничего, кроме Её божественного присутствия.
Буря стихла так же внезапно, как и появилась. Дело было сделано. Два места остались вакантными — я решила их попридержать на будущее. Митяй был достоин стать магистром ордена, но, как мне показалось, не по Сеньке шапка.
Не того он уровня человек, чтобы принимать самостоятельные решения. Кесарю кесарево, а сталкеру — разломное. Его жизнь там, за гранью привычного мира, и не стоит требовать большего, пути всё равно не будет.
Мужика я вознаградила по-царски: дала вольницу жиночке, дочуркам, золотом осыпала так, что за десять поколений не истратить. Титулами, конечно, обошла. Достаточно гражданства, полного социального пакета, высокого поста главы разломных артельщиков и комфортабельного поместья на территории вотчины, а главное, я дала надежду.
Была у Митяя мечта — исцелить мужскую немощь. Гарантии никакой, само собой, ни один имперский маг-лекарь не мог сладить с аномальной бякой, но попробовать стоит, ведь я не отказалась от идеи попользовать сталкера в качестве подопытного.
Глядишь, моя кровь изживёт недуг, и будет прожжённому разломщику счастье, а то гуляют среди крепостных скверные кулуарные слухи об альковных авантюрах Агриппины. Злые языки поговаривают, что самого генерала Лютого понудила к соитию. Непроверенная информация была мне неприятной. Мысли о возможной ревности бессовестно прервал любопытный Безобразов, не дав насладиться незнакомым чувством:
— Ваше Высочество, а каковы цели ордена и прямые обязанности высших магистров?
— Недурственный вопрос, Рома, а главное, своевременный, в кавычках. Отчего бы вам всем не задать его до посвящения в рыцари?
Генералы не стушевались: вояки привыкли выполнять приказы вышестоящего начальства, для них-то как раз ничего не изменилось. Близняшки не успели прочувствовать, что такое вкус свободы. Нове вообще плевать: девчонка, узрев лик богини, вопросов лишних не задавала, а вот прочие призадумались.
— Какая тебе разница, княжич, мы вассалы Ольги Фёдоровны, что скажет, то и будем делать, — вставила три копейки Яра.
— Верно, я поклялась служить роду Нагих и от своих слов не отрекусь, — твёрдо заявила Лопухина, безотрывно глазея на переливчатую сталь клинка.
— Я, как и все, за любой расклад. С появлением княжны жизнь обрела смыслы. — Лё Гран красноречиво оглядела толпу сподвижников.
— Наше дело — война, — коротко высказался Лютый.