— Доброе утро! — бодро начала Анна.

— Ты уже проснулась?

— Секунд тридцать как проснулась.

— Выспалась?

— Спала как дитя. Я думала, ты улетел.

— Самолет в пять вечера. Мне нужно встретиться с тобой до отлета.

— Что-то случилось?

— Хотел поговорить о важном юридическом аспекте.

— Сколько времени у меня есть?

— Давай на сорок седьмом этаже через час.

Зашла в «Зе Вью». Сегодня ресторан работал в формате буфета. Посетители мигрировали от стойки к столикам с тарелками, полными еды. Знакомый зал предстал совсем другим в утренних лучах на фоне синего морозного неба. Стулья оказались более рыжими, чем вечером, а скатерти — более белыми. Потолки остались неизменными: такие же низкие. Американцы умудрялись делать эти фирменные низкие потолки везде, даже в Трамп-тауэр. Но когда ты в тепле, это бескрайнее кристальное небо и вид на Манхэттен доставляют неописуемое удовольствие. Анна села за столик у окна.

На ней зеленое кожаное платье — прямое, до колен, с широкими рукавами, — черные сапоги на плоской подошве с прямым голенищем чуть выше колен и легкий, незаметный макияж.

Они расстались почти в двенадцать ночи. Анна отказалась остаться в гостевой комнате, и Егор проводил ее до отеля. Падал снег, поэтому потеплело. Прогулка от его дома до «Марриотт» заняла минут пятнадцать. Они спустились по Пятой авеню до 46-й улицы. Прошли через ночной Таймс-сквер. Вечер оказался приятным, а если быть честной до конца — даже романтичным. Он не отправил на такси — проводил. Если взглянуть на ситуацию глазами женщины, поведение Егора явно говорило о том, что Анна ему интересна. С другой стороны, вчера его издательство подписало с ней контракт на немалую сумму, поэтому знаки внимания могли быть попыткой ее узнать. Скорее всего, так и есть: она ведь сама вызвалась сварить борщ. А остаться он предложил, потому что не хотелось провожать из-за колючего мороза. Анна рассмеялась: иногда ее логика доводила ее до истерики.

— Почему ты смеешься?

Обернулась на голос. Перед ней предстал знаменитый издатель Гор Айрон.

— Егор, писателям не нужны внешние причины — у них в голове причин достаточно.

Он улыбнулся.

— Доброе утро. Извини, что опоздал, — произнес он скороговоркой, целуя ее в щеку.

— Как настроение? Выспался?

— Нет. Всю ночь ел борщ и оливье.