— Смотри, Профессор, будь осторожнее. Любимое развлечение этой снайперши — из мальчиков делать девочек.

Выслушав ответ, Дюня сокрушенно покачал головой:

— Слушай, он такое сказал обо мне грешном и моих коллегах, что я даже стесняюсь тебе это повторить.

Николаю нравилась эта особенность Дюни — в Афгане, перед выходом на «боевые», он всегда шутил, и это помогало солдатам справиться с тягостным ожиданием предстоящей опасности.

— Ну что, боец, на исходную?..

— Давай, генерал, — в тон ему ответил Николай.

«Волга», поднимая облачка пыли, свернула с шоссе на грунтовку. Николай смотрел на дом — сиротливо горел включенный накануне свет, на высоком крыльце остались выгруженные из машины вещи, которые не успели разобрать.

«А Лир? Где же собака?» — впервые за этот день Николай подумал о черном вороватом и очень любимом псе. Он старательно осматривал двор и, лишь когда «Волга», уже миновав их участок, двигалась вдоль забора, увидел…

Лир лежал у зарослей травы в углу, так мирно и расслабленно, что казалось — он вот-вот проснется и с лаем бросится за проезжающей машиной.

Только живой Лир никогда бы не улегся на солнцепеке — он всегда забивался в тень, слишком жаркой для лета была его черная, плотная шуба.

«Ну, ублюдки, держитесь», — мрачно пообещал Николай занавешенным окнам.

Отогнав машину подальше, они осторожно подобрались к вагончику, в котором жил Степаныч с женой.

Женщина захлопотала, предлагая им присаживаться, но они вежливо отказались и вытащили Степаныча наружу.

Николай рассказал ему, что произошло и какая сейчас нужна помощь.

— Вот беда-то… — искренне сокрушался седой, кряжистый, как дубовый комель, Степаныч. — А вы никак воевать собираетесь? — Он цепкими маленькими глазками осмотрел автомат, висящий на плече у Дюни.

— Приходится, — кратко ответил Николай.

— Так, может, и я на что со своей берданой сгожусь, а?

— Давай мы Николая отправим — ему еще в Медянку топать да обратно возвращаться. А потом я тебе, отец, поставлю боевую задачу, — пообещал Дюня.

— Яволь, — Степаныч вроде даже щелкнул подошвами сношенных тапочек и пошел загонять в конуру ротвейлера, который уже почуял чужих и начал проявлять признаки беспокойства.

— Ну что, попрыгаем, солдат?.. — Дюня опять напомнил об Афгане. Традиционная, последняя перед выходом на «боевые» команда — попрыгать, чтобы проверить, не брякает ли что в снаряжении. Слегка стукнув Николая кулаком в плечо, он добавил: — Даст Бог — свидимся.