Так появились Ловцы. Выведенные в Цитадели бессмертные гибриды из души человека, объединенной с душой эфириала и связанных с Цитаделью.

По своей сути, Ловцы, как и любой другой служитель Цитадели, одиночки. Одиночки, для которых испытывать человеческие чувства было слабостью. Одиночки, у которых слово «доверие» в принципе отсутствовало в лексиконе.

Потому что верить нельзя никому. Надеяться нужно только на себя самого. Даже эфириала, что сидит внутри, Ловец обязан подчинять и контролировать, а не выстраивать с ним доверительные отношения.

Как же тогда так вышло, что за какие-то пять лет на этой планете я научился доверять? Слабость-ли это на самом деле? Неизбежный побочный эффект того, что я заперт в смертном теле? Или таков настоящий я?

Пожалуй, сейчас это не так важно. Когда доверие предают, это одинаково больно, независимо от любых причин его появления.

Вот и сейчас, в груди ныло так, словно от сердца вырвали кусок.

Знал ли я что у моего местного отца Сергея Леонтьевича Соколова есть тайны?

Да, знал.

Понимал ли я что в глазах этого смертного человека я не трехсотлетний Ловец, а сопливый подросток?

Конечно.

Но от этого было не легче.

Разум Ловца все понимал и не видел проблемы, но человеческое сердце в груди ныло так, словно меня живьем насадили на острый шпиль Цитадели.

— То есть восемь лет назад Рюриковичи узнали кто возглавляет «Дамокл»? — вернулся я в реальность спустя десять мучительно долгих секунд размышлений.

Феликс терпеливо ждал, едва опираясь спиной на металлическое ограждение, за которое еще пару минут назад он цеплялся как утопающий за спасательный круг.

Его остроконечная рожа при этом довольно скалилась, наслаждаясь замешательством на моем лице. Так и хотелось взять этого надменного человечишку за шкирку и швырнуть с небоскреба.

От такого простого и желанного всем сердцем действия меня останавливала только мелькающая где-то на периферии сознания мысль о том, что это доставит мне тонну проблем.

Мысль подтверждалась анализом «Ока», которое быстро подсказало мне что вероятность моей смерти в ближайшую неделю увеличится в девятнадцать раз, если Феликс отправится полетать.

Досадно.

Но ничего, память у меня хорошая и жить мне еще долго.

Чего не скажешь о моих врагах.