Глава 28

Ленивый осенний дождь моросил и неустанно сопровождал меня третий день подряд.

В понедельник он смывал пот с моего лица на полигоне.

Во вторник скрашивал мои прогулки по территории царского лицея.

И даже в этот полдень среды дождь оставался моим верным спутником, от которого меня спасал только распахнутый желтый зонт.

— Ты опоздал, — с легким осуждением констатировал отец и недовольно покосился на совершенно обычный зонт-трость, купленный мной в подземном переходе по пути.

Самого же князя Сергея Леонтьевича Соколова укрывал матово-черный артефакт с родовыми узорами и стоимостью пары элитных немецких автомобилей.

Невероятная расточительность для вещи, которой высокородные пользуются пару раз в год и лишь для того, чтобы быть хоть немного ближе к народу, когда в этот самый народ приходится выходить.

Некий штрих, который позволяет прохожим увидеть, что могучие князья из телевизора и журналов тоже люди, ходят под таким же небом и моросящий три дня напролет дождь мешает им точно также как и всем.

А напомнить прохожим что перед ними все же князь помогут сотни слуг и охраны окружающих князя, перекрытые дороги исторического центра столицы и незримая, но вполне ощущаемая даже неодаренными волна чистой силы, исходящей от высокородной персоны.

— Извини, пробки, — буркнул я и протянул отцу связку из двух стаканчиков кофе, взятых там же в переходе, в соседнем от торговца зонтами ларьке.

За что получил новую порцию осуждения, но на этот раз более мягкую и выданную скорее для проформы. Все же мы с отцом не виделись с момента моего отъезда из Омского княжества, хоть и находились мы последние три дня в одном городе.

— Не самая достойная причина для благородного, — поучительно выдохнул князь Сергей Соколов, но кофе взял.

— Вполне достаточная для общественного места, — с наслаждением втянул я запах горячего напитка и сделал глоток. Тепло приятной волной растеклось по телу.

Отец ответил понятливым кивком и перевел взгляд вперед.

На величественное пятиэтажное здание, которое за считанные полчаса лишились своих входных массивных дверей ручной работы и двух десятков изысканных панорамных окон.

Царская служба безопасности не особенно заботилась об имуществе предателя и без всякой жалости давила редкие очаги сопротивления, что яркими вспышками сотрясали здание на пару секунд, чтобы утихнуть навсегда.

Вся прилегающая территория к некогда одному из самых элитных ресторанов в столице была оцеплена царской армией, а находившиеся во внутреннем кольце хмурые гвардейские лица придавали происходящему особого веса.

Менее часа назад Артур Михайлович Холмский высшим повелением государя был объявлен предателем и приговорен к казни. Последние бюрократические ограничения, непроходимой стеной защищавшие одного из видных членов клана Рюриковичей пали и не существовало ныне благородного рода Холмских.

Была только семья предателей без герба, власти и каких-либо прав.