Высокий толкнул того, что пониже со всей силы и тот налетел на Юлю. Юлька не ожидала такого сильного толчка и, не удержавшись на ногах, упала.

— Что вы делаете, бесстыдники вы этакие! — Симпатичная черноволосая девушка поспешила к Юле. — Прости моих бестолковых братьев, сиятельная госпожа!

Она наклонилась к Юле, загораживая её от Мариши. Помогла ей подняться и в этот момент бросила ей в лицо щепотку пудры жёлтого цвета. Юлька вдохнула пудру и почувствовала лёгкое головокружение. Слегка пошатнулась. Девушка придержала её за локоть.

«Кого любила, того забыла. Кого забыла, того не вспомнишь», — прошептала девушка.

— Не сердись на них, добрая госпожа! — отряхивала она Юлину юбку. — Они не со зла!

Потом шагнула к отбежавшим в сторону мальчишкам и отвесила каждому из них подзатыльник.

— Зачем же ты их бьёшь, если они не со зла!? — Юлька подошла к девушке поближе.

— Да как же их не бить! — воскликнула девушка. — Вот так каждый раз! Стоит на улицу выйти — обязательно набедокурят! А ты в извинение, госпожа, возьми вот конфеты.

Она подала Юле маленькую плетёную корзиночку с конфетами. Мальчишки жадно смотрели на сладости.

— Это ведь конфеты твоим братьям куплены, да?

Девушка кинула.

— Не люблю я конфеты, — сказала Юля. Конфеты она, конечно, любила, но ей было жалко сорванцов, которые не спускали глаз с корзиночки.

— Тогда, может, Сарука угостишь?

— Сарука? Кто это?

— Твой любовник.

— Ты, наверно, с кем-то путаешь меня, селянка, — рассмеялась Юлька. — Нет у меня любовника, и никакого Сарука я не знаю, а конфеты не возьму. Пусть мальчики кушают.

Купив подарки, подруги вернулись домой. Их встретила Таня с Мишаром на руках. Мужчины сидели за столом, и пили отвар. На столе стояла коробка с пирожными от Артара.

— Какая прелесть! — потянулась Марина к коробке.

— Нет, нет, голубка! — смеясь, остановил её Артур. — Это мы домой возьмём. Мы с Буршаном специально в кондитерскую сходили. Хочу наших мам да Машку побаловать. У нас такую вкусноту не купишь. Тем более, что это натурпродукт. Тут про добавки всякие и не слышали ничего.

— Помнём ведь, когда по пещерке пробираться будем.