— К тебе обращаюсь! — голос прозвучал над самым ухом.

Сарук даже не оглянулся. Какая-то сила толкнула его в спину. Он еле удержался на ногах, но работу не прекратил. Снова толчок в спину. Сарук упал на одно колено. Тут же поднялся и принялся снова рубить ветки. Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Нагнал чёрные тучи. Полил дождь. Сарук, срубив последнюю ветку, принялся рубить ствол. Молния ударила в рядом стоящее дерево, и оно загорелось. Но и это не остановило мужчину. Он продолжал работать топором. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Ветер стих. Дерево перестало гореть.

Большой камень, что лежал рядом с горой вдруг вздрогнул, качнулся и покатился в сторону, открывая маленький лаз. Из него выскочил гном с горшочком, полным золотых монет:

— Скорее! Помоги! Помоги! Мои валернаты и сапфиры! Их украл у меня мой бессовестный братец! Если ты поможешь мне вернуть их, то добрую половину своих сокровищ я отдам тебе!

Он бегал вокруг Сарука, то дёргая его за брючину, то наступая ему на ноги, рассыпая при этом золото на землю, но Сарук продолжал работу. Через некоторое время и гном, и лаз, и монеты исчезли, словно их и не было.

Когда Сарук закончил рубить ствол на поленья, уже смеркалось. Подхватив рубаху и безрукавку, что лежали на земле, мужчина направился к дому Яги.

— Что? Так и уйдёшь, не попрощавшись? — раздался кокетливый женский голос сзади него. — Голубь, а голубь? Посмотри на меня… — голос звучал нежно, призывно. — Я за эти годы не только повзрослела, но и похорошела. Клянусь, ты не видел женщины прекрасней!

Сарук замедлил шаг. С удивлением он узнал голос той юной фелитки, что когда-то пыталась соблазнить его на Празднике Пяти Костров.

— Или в сердце твоём поселилась другая женщина? Так знай, я тебя никому не отдам! Любую соперницу с дороги уберу!

Сердце Сарука похолодело. Угрозы фелиток редко бывают пустыми. Вдруг она и вправду навредит Юле? Он остановился. Казалось, кто-то гладит его по голове, ероша волосы. Обнимает за плечи. Касается губами уха. Невидимая рука гладит пах. Он уже хотел было обернуться и оттолкнуть от себя соблазнительницу, но, вспомнив слова Яги, не обернулся, а только ускорил шаг. Дойдя до дома Яги, он ударил в медный щит молоточком.

— Быстро ты управился, — сказала Яга, пропуская его в дом. — Руки-то покажи.

Сарук протянул ей ладони.

— Сплошное мясо, — пробормотала та.

Отошла к своим полкам. Взяла с одной из них пузырёк, тряпицу и чашу с водой. Смыла кровь с ладоней — Сарук только морщился от боли. Потом побрызгала на них из пузырька. Раны стали затягиваться и вскоре даже шрамов от них не осталось.

— Ну, что ж. Полдела сделано. Осталось тебе взять тачку, что у ворот стоит, вернуться к срубленному дереву. Нагрузить её до верха ветками и поленьями и привезти сюда.

— Опять ни с кем не разговаривать?

— Так не с кем уже разговаривать-то. — Хитренько посмотрела на него колдунья, распахивая перед ним двери.

Когда он вернулся с дровами, Яга велела ему затопить баню:

— Полешки бери самые корявые да в печь бросай, а с больших веток наломай веточки поменьше да веник свяжи. Парить тебя буду.

— Ты? — Сарук с удивлением посмотрел на Ягу.