«Чем-то напоминает наше родительское благословение, — подумала Таня, держа за руку любимого. — Только иконой нас не перекрестили и не дали поцеловать».

Таня и Буршан, на правах князя и будущей княгини, первыми подошли к Алтарю любви и верности. Жрец Солнцеликого Артака взял маленький металлический поднос, на котором лежали шесть кусочков выпечки. Три из них были обсыпаны чем-то, напоминающим шоколад, а три, скорее всего, сахарной пудрой. Жрец что-то шептал над подносом. Потом трижды обошёл с ним вокруг Тани и Буршана, при этом что-то монотонно напевая, и звеня в маленький стеклянный колокольчик. Остановившись перед ними, Жрец с поклоном подал им поднос и Буршан, взяв выпечку, обсыпанную, как Тане казалось, шоколадом, шепнул ей на ухо: «Твоя — белая». И тут же отправил выпечку себе в рот. Таня последовала его примеру и чуть не выплюнула всё обратно. Никакой сахарной пудры там не было! Белым порошком оказалась смесь чего-то горького. Она с осуждением посмотрела на Буршана, но, судя по его лицу, ему тоже достался не шоколад.

— Пусть никогда в вашем доме не будет столь горько, сколь горько вам было сейчас. И пусть эта горечь будет самой большой горечью в вашей жизни! — торжественно произнёс Жрец и, отступив назад, взял с небольшого приступка внизу Алтаря Артуну. Потом снова подошёл к паре и, подняв Артуну над головой, произнёс несколько слов на непонятном языке и только после этого передал Артуну Буршану.

«Ну, вот и икона!» — подумала Таня.

…Ольга прижалась к Карушату:

— Посмотри, какая они красивая пара… Я так рада за нашего сына! — шептала она ему около Алтаря.

Карушат обнял её:

— А наш обряд помнишь? — с нежностью смотрел на неё князь.

— Конечно, милый…

Затем Жреца Солнцеликого Артака сменил Жрец Солнцеликого Венутара. Он налил в две чаши розовой жидкости из кувшина и подошёл к Яге. Яга из своего кувшинчика капнула несколько капель в каждую пиалу, при этом напевая одной ей понятную песенку. Затем Жрец подал их Буршану и Тане. Таня с опаской сделала глоток, но, к её радости, напиток оказался сладковатым и холодным. Он пришёлся как раз кстати. Татьяне ужасно хотелось запить горечь, оставшуюся после бисквита.

— Пей до дна, сиятельная Таня, — негромко сказал Жрец.

Она с удовольствием осушила чашу, и в этот момент среди ясного солнечного дня пошёл дождь.

Дождь был не сильный. Крупные тяжёлые капли редко падали на землю и на людей. Продолжалось это и тогда, когда к Тане и Буршану подошла Жрица Солнцеликой Гизеры. Все присутствующие радостно поднимали лица и руки навстречу дождю. При этом люди смеялись, а некоторые хлопали в ладоши. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.

— Слава Солнцеликим, свершилось… — выдохнула Яга. — Наконец-то они услышали нашу просьбу…

Затем Грэст подвёл Фиозу Руберику и всё повторилось. Когда к Алтарю подошли Сатурат и Лада, снова закапал дождь. На этот раз мелкий и частый, но никто не спешил спрятаться от него.

— Кажется, с твоим возвращением и появлением Тани, в нашем селении вновь будут рождаться дети, — Карушат поцеловал Ольге руку.

— Очень надеюсь на это…

Праздничный ужин затянулся допоздна. В шатёр подходили не только местные селяне, но и гости из других селений Голубой Дали.

— Буршан, у нас столько подарков, что нам их не унести, даже если будут помогать твой отец, мать, Мариша и Эрда, — шепнула Таня на ухо князю.

— Ничего, у нас экипаж подготовлен, — улыбнулся князь.