– Понятно. Десятник, возьми двоих, и тиуна этого – сюда! Дед, дай кого-нибудь – пусть дорогу покажет. Десятник!
– Я, батька!
– Вы там полегче, без смертоубийства.
– А ежели нас бить начнут? – озаботился десятник. – Жалеть?
– Тогда рубите, – разрешил Духарев. – Виру я за вас заплачу!
– Добро! – Десятник сразу повеселел. – Ты, смерд, за стремя возьмись! – велел он выделенному общиной проводнику. – За мной, братья! Мы мигом, батька!
Обернулись действительно быстро. Получаса не прошло.
Приехали легкой рысью, все трое, даже с прибытком: через холку десятникова коня был перекинут человек.
Еще один бежал за последним гриднем. Бегущий был тучен и немолод, но проворно перебирал ногами, потому что от шеи его тянулся к седлу гридня волосяной аркан.
«Понахватались степных повадок», – подумал Духарев.
Последним топал общинник-проводник.
Десятник лихо осадил коня перед Духаревым, спихнул «поклажу». Пленник кулем свалился под ноги духаревской Метели и яростно замычал. Рот его был заткнут тряпкой, руки и ноги связаны, а рожа слегка попорчена.
У десятника тоже была губа разбита. Оч-чень интересное повреждение для вооруженного человека.
– Драться полез, – сообщил десятник. – Пришлось успокоить. А это – тиун ихний, – он перехватил аркан и подтянул второго вперед.
Тиун с хрипом втягивал воздух, пучил налитые кровью глаза. Сразу видно, с физподготовкой у тиуна неважно.
– Покойников нет?
– Все, как ты велел, воевода! Да там их и было всего четверо. Трое мерян[10]и этот. Меряне, как нас увидели, – сразу на жопки. А этот, здоровый, с секирой полез. Секиру я у него забрал, так он начал кулаками махать. Ну мы ему морду легонько поправили, чтоб уважение к варягам имел. Так, батька?
– Все верно. А что тиун?
– Кричал много, – усмехнулся десятник. – Но это сначала, а как мы коней рысью пустили, сразу орать перестал. Теперь только пыхтит.
– Развяжите их! – приказал Духарев.