– Но ты так легко говоришь о смерти! Не знаешь разве, что будет потом?

– А ты знаешь?

– После смерти будет суд. И тогда всяк увидит, чтó заварил себе при жизни.

– Ты так думаешь?

– А ты в это не веришь?

– Нет. Я уж столько раз умирал, но никогда не бывал судим.

– По голосу слышу, ты не шутишь. Но прости, брат, это выдумки. Сидишь здесь, у меня на глазах, и утверждаешь, будто «столько раз» умирал! Ты ведь имеешь в виду – в переносном смысле?

– Нет, в прямом. И ты, друг мой, уже не раз умирал.

– Да что ты говоришь! Я и не знал!

– Ну сам посуди. Разве в отрочестве и в юности тебе не случалось пережить то или иное, о чем ты лет на десять – на двадцать забывал, а потом, в один прекрасный день, оно вспоминалось, оживало, снова было с тобой?

– Да, такое бывает.

– Знамо дело. А иной раз впервые видишь чужого человека, чужую страну, гору, город, и человек этот или город кажется тебе странно знакомым, словно ты в забытые годы юности уже был ему другом или братом.

– Говорят, и такое возможно.

– Ладно. И возможно, через тысячу лет, отдыхая у городской стены, ты встретишь незнакомца и удивишься, до чего знакомым и уже виденным все это покажется. И, может быть, в тот миг ты вспомнишь…

– Стоп, я понял, о чем ты толкуешь. Читал как-то в газете. Это учение зовется вечным возвращением.

– Да нет же. Мне знакомо это учение, я слышал о нем и читал, но за живое оно меня не задело. И я не знаю, доведется ли нам с тобой еще когда-нибудь встретиться. Может, и доведется, только мы тогда будем другими людьми, не такими, как сейчас.

– Но ты же сам сказал, что я тебя узнáю.

– Да, может быть. Именно потому, что станешь другим. Поймешь, как обстоит дело со смертью и рождением. Переживешь и все то, что я пережил уже не раз, воспоминание о прошлой жизни, о многих прошлых жизнях.

– Да, поистине диковинное учение. Удивляюсь только, что при этаких познаниях ты не стал министром, а ночуешь в поле за городом… Послушай! Что это там слыхать?

– По-моему, музыка играет.