— Инсценировать ограбление? — догадался я.

— Ну да, — хмыкнул киллер. — Странный народ эти заказчики! Как подумаешь — чудаки, да и только! Решились человечка заказать, на кровь пошли, а все трусят: хотят, чтоб не похоже на чистое убийство было. Чтоб все подумали, будто ограбление. Только никого еще не удалось этим обмануть, — заявил он философски. — Вот сколько раз инсценировал я ограбление, а толку никакого. На другой день смотришь в новостях по телевизору, а там сразу говорят — чистое убийство, работал профессионал.

Он засмеялся как-то утробно и самодовольно добавил:

— Профессионал, говорят. Уважают.

От этого смеха я невольно вздрогнул, а нога, и так дергавшаяся, прямо подпрыгнула. Странно устроена человеческая натура: каждый урод хочет уважения, а то и общественного признания. Вот и этот туда же — сделал убийство за деньги своей профессией, а при этом еще желает, чтоб его уважали!

Разговор сам собой подходил к концу, и с каждым сказанным словом я все больше чувствовал себя полным дураком. Сейчас мне придется отдать деньги — десять тысяч долларов, как договаривались, а ведь я, по сути дела, ничего не узнал.

Видимо, убийца догадался о моих мыслях, потому что хмыкнул и сказал:

— Что, Стриж, не знаешь, о чем дальше спрашивать? Не бойся, я тебе сам расскажу.

Выяснилось, что условий, поставленных заказчиком, было два. Первое — вырезать на груди Димиса ту самую «бабочку». Второе — убить непременно ножом в горло. Зарезать одним ударом.

— Я не люблю ножом, — признался убийца с трогательной доверчивостью. — Понимаешь, даже не потому, что кровь, руки пачкаешь. Нет, просто из пистолета как-то более по-человечески. Наденешь глушак, аккуратно дырку в голове сделаешь, и дело с концом. А резать — это как-то не по-нашему. Мы же не кавказцы, чтоб удовольствие от этого получать, когда под твоими руками человек издыхает.

— А заказчик — кавказец? — спросил я на всякий случай.

— Нет, — последовал немедленный ответ. — Про это я тебе отдельно скажу. Проверил я тот адрес, с которого мне письма приходили. Сто евро это стоит — проследить по цепочке, откуда на тебя письмецо свалилось. Есть у меня один шустрый парнишка, он это как-то насобачился делать. Пощелкает на компьютере в Интернете, и дело с концом — вот тебе и адресок заказчика.

— Ты всегда так делаешь? — не выдержал я. — Устанавливаешь адрес заказчика? Зачем тебе это? Ты же сам только что сказал: меньше знаешь — крепче спишь. Разве не так?

— Не так, — после паузы ответил убийца. — Иногда очень даже полезно бывает знать, с кем имеешь дело. Говнюки такие попадаются! Знаешь, добрый человек ведь не станет заказывать другого. Если уж заказывает, значит, сволочь порядочная, такому верить нельзя.

Мне стало смешно. Страшно и смешно одновременно. Вообще разговор моего затылка с невидимым собеседником производил на меня странное впечатление. Как будто я находился в каком-то чудовищном и неправдоподобном мире кошмаров, где ужас переплетается с безумием. Без юмора на это смотреть нельзя — иначе запросто сойдешь с ума.

— А ты сам — добрый человек? — спросил я. — Заказчики, говоришь, недобрые. Ну ладно. А ты что, сильно добрый?

— Я — никакой человек, — ответил голос, как будто киллер уже задавался этим вопросом и давно нашел ответ. — Мне платят за работу, я ее делаю. Не стану делать я — будет делать другой.

Электронный адрес заказчика установить не удалось. Письма шли с бесплатного почтового сервера и были написаны по-английски. Известно стало лишь то, что сервер этот — греческий.

— А что тут удивительного? — заметил киллер. — Парнишка же — грек. Вот свои его и решили замочить. Сволочи, я ж говорю.

Вторую половину обещанных денег убийца не получил. На другой день после преступления он позвонил по указанному телефонному номеру, но там стояла полная тишина. Он написал электронное письмо заказчику, напомнил о сумме. Ответа не было.