Я крепко зажмуриваюсь, под закрытыми веками наворачиваются слезы.

— Ты удивительная, забавная и добрая. Ты милая и упрямая. Нахальная и глупая. Ты бросаешь мне вызов. Ты заставляешь меня смеяться. Ты заставляешь меня хотеть быть очень хорошим для тебя. Я хочу сделать тебя счастливой. Я хочу дать тебе всё, потому что люблю тебя. Ты меня слышишь? — спрашивает он, потянув меня за талию.

Закрываю глаза свободной рукой.

— Я люблю тебя, и да, я чертовски уверен в этом.

Я качаю головой. Фишер убирает мою руку от лица и прижимает ее к груди, где бьется сердце.

— Я. Люблю. Тебя. — Он шепчет эти слова мне на ухо, и они медленно заполняют каждую клеточку моего существа. — Ты знаешь сцену из фильма «Сумерки. Сага. Рассвет. Часть вторая», где яд захватывает клетки Беллы и исправляет все ее сломанные части?

— Угу.

— Вот что я чувствую. Как яд сшивает и делает меня целым.

Я прижимаюсь лбом ко лбу Фишера, и он вытирает слезу с моей щеки. Затем нежно целует ее.

— Патрик?

— Ой-ой. Ты никогда меня так не называла.

— Я зову тебя Патриком, потому что это твое имя, и я хочу, чтобы ты знал, что я тоже серьезно.

— Ладно.

Глубоко вздохнув, я признаюсь в своих чувствах к себе и к нему в трех, ну, в четырех, маленьких словах, которые наносят удар.

— Я тоже тебя люблю.

Фишер улыбается и нежно меня целует.

— Теперь, когда мы покончили с этим делом, что ты там говорила насчет того, что хочешь меня?

— Хм... Сейчас мне хочется поиграть в «Монополию».

— Нет, не хочется.

Я облизываю губы и прислоняюсь к столу, впитывая его, как будто он вода, а я губка.