— Детектив, — повторил черный.

Его лицо было на удивление бесстрастным — маска африканского воина. И глаза. В них Майло увидел уверенность и понял, что этот тип привык командовать. Очень необычно. Со времени бунта в Уоттсе[10] в отделе произошли кое-какие изменения, но по большей части поверхностные — исключительно для вида. Начальство не любило черных и мексиканцев и направляло их патрулировать районы с самым высоким уровнем преступности. Причем с минимальными шансами на повышение. Но этот тип — в хорошем костюме из дорогой шерсти, строчкой на лацканах, сшитом явно на заказ, — что он сделал, чтобы подняться по служебной лестнице, и кто он такой?

Он шагнул в сторону, когда Майло вошел в комнату, и утвердительно кивнул:

— Вы хотели, чтобы мы представились. Я детектив Брусард, а это детектив Поулсен.

— Отдел внутренних расследований.

— А теперь мы объясним, зачем вы нам понадобились, — улыбнулся Брусард. — Вам лучше сесть.

Майло сел на складной стул.

Поулсен остался в дальнем углу комнаты, но все равно находился достаточно близко от Майло. Настолько близко, что тот мог сосчитать поры у него на носу. Если бы они у него имелись. Как и Брусард, он выглядел так, словно сошел с плаката, призывающего вести здоровый образ жизни. Брусард встал справа от Майло, так, чтобы тому пришлось вывернуть шею, иначе он не видел его губы.

— Вам нравится работать в центральном участке, детектив?

— Вполне.

Майло решил не смотреть в глаза Брусарду, сосредоточить внимание на Поулсене, но оставаться начеку и помалкивать.

— Вам нравится заниматься расследованием убийств? — спросил Брусард.

— Да, сэр.

— А что конкретно вам нравится в этой работе?

— Решать задачи, — ответил Майло. — Сражаться со злом.

— «Сражаться со злом», — повторил Брусард так, словно его поразила оригинальность ответа. — Значит, вы считаете, что зло под названием «убийство» можно победить?

— Не в строгом смысле слова.

Майло начал чувствовать себя так, словно вернулся в университет и участвует в очередном семинаре, на котором профессор Милрад пытается сорвать свое дурное настроение на беззащитных студентах.

Поулсен изучал свои ногти. Брусард продолжал:

— Вы хотите сказать, что вам нравится, когда торжествует справедливость?