Всегда нужно с чего-то начинать, и создание – воссоздание! – будущего синтетического супернаркотика для изменения и контроля над человеческим сознанием начиналось именно отсюда. Для Второй эры человечества это был низший технологический уровень как создания, так и доставки продукта. В театре закладывался фундамент подготовки кадров, создавались и обкатывались будущие технологии, в настоящее время с успехом применяемые Голливудом и другими национальными и мировыми фабриками по производству и распространению синтетических средств воздействия на сознание человека – различных комбинаций из зрительных и звуковых образов. Главный недостаток театра заключался в малой численности аудитории, которая могла быть подвержена производимому продукту – даже по чисто техническим причинам театр должен был ограничиваться работой только с частью высших слоев общества. К тому же совершенно не было возможности хранить произведенный продукт – его требовалось потреблять немедленно. Также имелось и значительное идеологическое противодействие: скажем, Церковь – истинная Церковь! – всегда правильно чувствовала в театре своего смертельного врага, и создателям проекта, падшим ангелам, ее сопротивление было необходимо преодолевать, что они с успехом и сделали, поскольку с течением времени даже часть священников «просветлилась» настолько, что с удовольствием ходила отдохнуть от «замшелого» Бога с Его «нудными» заповедями и, раскрыв рты, поглазеть на гораздо более интересные кривляния лицедеев, одобряя и освящая своим присутствием деятельность театра по растлению общества. В чем заключался вклад Церкви в растление русского народа и, соответственно, в русскую катастрофу 1917 года? А в том числе в этом-то он и заключался – не только в этом, конечно, но и в этом тоже. Так что растлением русского народа по мере своих сил занимался и «святой» Иоанн Кронштадтский, который был большим любителем театра, и другие подобные ему фальшивые «священники». Понятно, что делали они это не по злому умыслу, а исключительно в силу недостатка веры в Бога и по своему скудоумию, но их это отнюдь не оправдывает и вины с них полностью не снимает. В случае же со лже-святым любимцем русской театральной публики Иоанном Кронштадтским к этому добавлялись еще невероятное тщеславие и воистину сатанинская гордыня вкупе с непоколебимой верой в мощь своего «несравненного» интеллекта. Возможно, и вера в Бога в этой густопсовом замесе тоже как-то присутствовала, но явно не преобладала.

Кстати, раз уж мы заговорили о театре и театралах, то достоин всяческого внимания тот интересный и о многом говорящий факт, что в сербском языке для обозначения театра используется слово «позорище», а для обозначения актера – слово «глумац». Чрезвычайно емкие и точные слова, прекрасно отражающие суть дела, хотя и русское слово «лицедей» тоже в принципе неплохое. Так что не зря в русский язык создатели проекта целенаправленно внедрили скрывающие суть дела иностранные слова «театр» и «актер» – враг великолепно умеет работать с языком, который во все времена являлся и до сих пор является одной из его главнейших целей, поскольку через язык лежит кратчайший путь к человеческому сознанию и контролю над ним.

Остается только сказать, что в настоящее время театр существует больше в качестве некого слегка заплесневелого артефакта из прошлого, поскольку его функции давно приняли на себя кинематограф и телевидение, а в последнее время и интернет, что, собственно, с самого начала истинными создателями театра и планировалось. Тот факт, что традиционный театр окончательно не ушел в прошлое, а пока еще остается с нами, можно сравнить с тем, что и овеянные легендами кастет, дубинка и петля всё еще от нас полностью не ушли, хотя по большому счету нам они сейчас не нужны, поскольку их главные функции с успехом выполняют автоматы, танки и кассетные авиационные бомбы. Более глубокое объяснение данного факта заключается в том, что людям всегда, во все времена, нужна вера, а когда веры в Бога нет, то они начинают веровать во что угодно, и определенная часть русских людей свято уверовала в театр и его «вечные ценности». Позорище стало их новой верой, а глумацы-лицедеи – новыми святыми. Имеющий глаза да увидит.

Проект «Телевидение»

Проект «Кинематограф» не является идеальным, а имеет ряд недостатков, и в силу этого он является не окончательным, а только промежуточным. Проект «Телевидение» – это достаточно успешная попытка устранить недостатки кинематографической индустрии, но и он в свою очередь обладает достаточно серьезными недостатками, в силу чего оба эти проекта существуют параллельно и дополняют друг друга, взаимно компенсируя свои недостатки. Собственно говоря, они представляют из себя разные структурные подразделения одного большого проекта подобно тому, как в авиации одновременно есть самолеты и вертолеты, которые хотя и летают, являясь в этом смысле сходными аппаратами, предназначенными для полетов в одной и той же воздушной среде, но летают они всё-таки по-разному, используя несколько разные принципы полета. Как же «летает» кинематограф и в чем его недостатки и преимущества по сравнению с телевидением? Попробуем разобраться.

Главная задача и кинематографа, и телевидения одна – воздействовать на сознание людей, меняя его, что они с успехом и делают, но при этом у них различается техническое воплощение и логистика процесса. Главным образом это различие состоит в том, что в случае кинематографа для того, чтобы подвергнуть себя действию его продукта, люди должны приходить в особо построенные и оборудованные для такого воздействия помещения – кинозалы. В случае же телевидения продукт доставляется прямо в дом человеку и доставляется круглосуточно, что тоже очень важно, поскольку человек не может постоянно сидеть в кинозале, но телевизор постоянно включенным держать он может и часто делает это.

Однако эффективность воздействия телевидения снижается рассеиванием внимания и сравнительно небольшими размерами экрана. К этим факторам добавляется и относительно низкое качество телевизионной картинки и звука – в кинозалах их качество несравненно выше. К тому же в кинозалах для усиления воздействия продукта на людей специально выключается свет и сами кинотеатры изнутри окрашиваются в мягкие приглушенные краски – для предварительной подготовки людей к восприятию ярких красок с большого экрана. В этой связи можно вспомнить известное высказывание одного из театральных деятелей: «Театр начинается с вешалки». Вообще-то, правда состоит в том, и театр, и кинотеатр начинаются гораздо раньше вешалки – еще с ярких рекламных объявлений и плакатов как у входа в сам театр, так и по всему городу. Таким образом эффективность воздействия на сознание человека в кинозале достигает своих максимальных величин. Человека помещают в темный зал с прекрасной акустикой и огромным экраном с яркими сочными цветами и удерживают его там от полутора до трех часов, подвергая его сознание мощному воздействию высококачественной изменяющей сознание продукции Голливуда или иной фабрики по созданию иллюзий.

Но затем человек уходит домой и в следующий раз он может возвратиться в этот кинозал только через неделю, месяц, а то и позже, а в это время потребленный продукт начинает из его головы достаточно быстро выветриваться, замещаясь более свежими впечатлениями его повседневной жизни. Обновление продукта обычно является достаточно долгим, трудоемким и чрезвычайно дорогим занятием – на съемки одного фильма уходят годы, затрачиваются огромные деньги и задействуются тысячи людей, включая чрезвычайно высокооплачиваемых и чрезвычайно капризных актеров и режиссеров.

Каким образом сделать потребление человеком действующего на его сознание продукта более частым и регулярным, при этом значительно снизив общие затраты на его производство? Как сделать так, чтобы свежая доза этого квазинаркотического продукта была у него всегда под рукой? Ответ простой – дать каждому человеку личный телевизор, а еще лучше – по телевизору в каждую комнату его дома. А сейчас всё очень быстро идет к тому, что продолжение телевизионного экрана будет еще и в кармане практически каждого человека на земле – под несколько эзотерическим названием «смартфон».

Производство телевизионной продукции является гораздо более быстрым и дешевым занятием. Фильмы очень быстро приобрели характер серийности – новая серия привычного сериала уже традиционно появляется каждую неделю. Телевизионный конвейер запущен, настроен и работает бесперебойно, ритмично выдавая новую дозу привычного наркотика, за которым никуда, ни в какой кинозал, не нужно идти – приспособления для его впрыскивания всегда под рукой. Понятно, что качество актерской игры пониже, поскольку используются более дешевые актеры второго или третьего ряда, но это с лихвой компенсируется быстротой производства, регулярностью и дешевизной. То же самое можно сказать о малом экране и несколько пониженном качестве изображения и звука телевизионных версий продукта – всё это более чем компенсируется тем, что этот продукт потребляется нами практически непрерывно и в огромных количествах. Причем это отнюдь не одни только сериалы, но и другие программы, предназначенные для того, чтобы искусно воздействовать на самые разные области нашего сознания. Кстати, сериализация продукта началась еще во времена эры полного господства радио, когда в США и на Западе массовое распространение получили радио-сериалы, озвучиваемые известными актерами театра и кино. Это время еще известно, как «Золотой век радио». У такого рода «классических» радио-сериалов имеется множество поклонников и сейчас. Так что если учесть тот факт, что киноиндустрия не конкурирует, а полностью сотрудничает и с телевизионной, и с радио-индустрией, являясь по большому счету одной большой и единой в трех лицах индустрией, разработанной, вдохновляемой и координируемой одними и теми же кураторами, то в настоящий момент эту индустрию по растлению человеческого сознания можно считать практически идеальной.

Впрочем, нужно понимать, что данная индустрия идеальна только для достигнутого человечеством технологического уровня развития, а поскольку технологии не стоят на месте, а быстро идут – в последнее время буквально летят! – вперед, то и индустрия производства и доставки продукта конечному потребителю не стоит на месте. Окончательная цель кураторов проекта – это возможность проецирования высококачественных иллюзий, близких или идентичных по качеству к реальности, непосредственно на нервные окончания в мозгу человека, как это уже было во времена Первой эры человечества – до Всемирного Потопа. Пирамиды как раз и являлись частью инфраструктуры, с помощью которой такие иллюзии создавались и доставлялись на церебральные нервные окончания конечному потребителю. Сеть из Пирамид объединяла в себе функции нашего телевидения, кинематографа, интернета, телефона, компьютера, компьютерных игр и радио, но делала это на гораздо более высоком техническом и технологическом уровне, поскольку в те времена работа по созданию и доставке воздействующего на сознание человека продукта велась уже на генетическом или близком к генетическому уровне, а все передающие, принимающие и вычислительные устройства конечного потребителя были биологическими частями его тела подобно тому, как биологическими частями тела современного человека являются его речевой и слуховой аппараты, а также его мозг и глаза, а ведь всё из вышеперечисленного тоже предназначено для передачи, приемки, обработки и хранения информации. А теперь представьте себе, что вы уже рождаетесь с неким органом, который является смартфоном и более чем смартфоном, который одновременно выполняет функции телевизора, телефона, компьютера с выходом в интернет, игровой приставки и радио. А если вы с таким биологическим органом не рождаетесь, то он вам вживляется в очень юном возрасте – скажем, от года до трех лет. Представили? Вот такие биологические органы, соединенные со своей нервной системой, имели многие люди – большинство из них? – Первой эры человечества, уничтоженной Потопом. Примерно такое будущее планируется и для нас, а все эти театры, кинотеатры, телевизоры, компьютеры, смартфоны, игровые приставки и прочие вспомогательные артефакты являются всего лишь преходящими промежуточными звеньями на пути к этому будущему. Как говорится, вперед – к прошлому, которое стремительно к нам возвращается…

Надо ли еще раз напоминать, что бессменными кураторами всех этих глубоко враждебных человеку проектов являлись и являются давно нам знакомые падшие ангелы. Имеющий глаза да увидит.

Проект «Музыка»

Попробуем понять, что же такое музыка. Знакомиться с официальными определениями музыки нет никакого смысла, постольку все эти определения служат не для выяснения правды, а для ее сокрытия, поскольку кураторам проекта совершенно не нужно, чтобы люди понимали, с чем они имеют дело, и, соответственно, эти кураторы с самого начала прилагали и до сих прилагают достаточно большие усилия в этом направлении, то есть для сокрытия правды. Оставим в покое многочисленные даты, имена и музыкальные термины, поскольку для понимания вопроса они нам не только ничего не дадут, но отвлекут нас от сути вопроса и окончательно запутают, что, конечно же, и является главной целью истинных вдохновителей всех официальных энциклопедических определений.

Если говорить о самой сути, то музыка – это вибрации в воздушной среде, которые воздействуют на сознание человека и меняют его в ту или иную сторону. Даже простые звуки могут действовать на наше сознание – скажем, скрежет гвоздя по оконному стеклу, скрип дверных петель, шум ветра в кронах деревьев, журчание лесного ручья, звонкие ритмические удары палкой по сухому бревну или рев водопада. Эти звуки могут раздражать, вызывать ненависть, пугать, возбуждать или, наоборот, успокаивать, расслаблять и даже усыплять или вводить в особое состояние, называемое «трансом». Но ведь все эти простые звуки можно произвести и скомбинировать гораздо более сложным образом, и эти звуковые комбинации будут оказывать на сознание еще более сильное и длительное воздействие. Назовем эти сложные звуковые комбинации, воздействующие на наше сознание, «музыкой», но не поставим на этом точку или начнем восторженно и с придыханием вещать про величие человеческого духа, как это обыкновенно делают, а попробуем еще более углубиться в этот вопрос. Кстати, иногда говорят про «магию» музыки, что чрезвычайно интересно, но, как я и обещал, вдаваться в терминологию мы не будем, а если и будем, то не сейчас, ибо, как известно, «всему свое время, и время всякой вещи под небом», и для терминологии время пока еще не пришло.

Кроме сотворения сложных воздушных вибраций – музыки – существует еще и очень важная проблема их сохранения и складирования, и проблему эту в течение очень долгого времени решить не удавалось – нотную грамоту и запись музыки на бумаге решением проблемы считать нельзя. Уровень развития технологий не позволял запечатлевать и хранить сами звуки, и только около ста с небольшим лет назад это стало возможным, а до этого момента звуки просто рассеивались в воздушном пространстве и уходили навсегда. Сейчас же их можно хранить едва ли не вечно и при необходимости их практически мгновенно извлекать и применять по назначению.

Также «живому» звуку можно подвергать только достаточно ограниченную аудиторию, а сохраненный звук можно применять по практически неограниченной аудитории – технические средства доставки сейчас это позволяют, и дело только за логистикой, то есть профессиональной организацией процесса.

Но мы всё-таки отвлеклись от сути. Кому и зачем потребовалось менять сознание людей? И в какую сторону? Ведь нельзя сказать, что у всех людей на концерте реакция на исполнение Бетховена или Чайковского будет совершенно одинаковой. Дело в том, что во времена Бетховена и Чайковского этого и не требовалось, поскольку происходила не более чем предварительная обкатка технологий производства и применения звуковых средств воздействия на сознание людей, причем музыка является только одним из составляющих элементов этих средств, так что происходила обкатка только одного элемента, что можно сравнить с раздельной разработкой и испытанием танковой пушки и двигателя танка, после чего они устанавливаются в один корпус и испытываются уже вместе.

Сейчас этап раздельной разработки составляющих элементов конечного продукта закончился, и мы находимся на этапе сборки. Пока еще это не окончательная сборка, но всё-таки это уже сборка. Начало этапа сборки элементов в единую конструкцию приблизительно совпало с концом эпохи создания композиторов-гениев – они выполнили свою роль и стали больше не нужны. Началом этапа сборки условно можно считать появление песенного жанра – вернее, то время в его развитии, когда он стал массовым, и появилась возможность звукозаписи, то есть массового сохранения и воспроизводства песен в их звуковом виде. Хотя дело тут не в точном определении начала или конца того или иного жанра, а в определении его глубинной сути. В чем состоит суть песни? Суть песни состоит в соединении слова и музыкальной вибрации. Слово подается не обычным, а особым образом, будучи наложенным на музыку и соединенным с музыкой, то есть с дополнительными воздушными вибрациями особого рода, произведенными либо речевым аппаратом, либо особыми инструментами вне человеческого тела. В чем смысл и цель такой подачи слова? Смысл вполне понятен и даже очевиден – усиление воздействия слова на сознание тех, кто это слово слушает, ведь музыка, музыкальная воздушная вибрация, является не чем иным, как универсальным усилителем эмоции, катализатором чувства, усилителем мысли, а в случае с песней – усилителем слова, которое по большому счету является продолжением мысли. Воздействие обычного слова может достаточно слабым, но оно многократно усиливается, если это слово соединено с музыкальной вибрацией, а после этого воздействие уже усиленного музыкой слова еще раз усиливается его многократным повторением, что в песне и происходит. То есть песня – это способ многократного – на порядки! – усиления слова и его воздействия на сознание человека. Вспомните, как вы годами и десятилетиями можете напевать какую-нибудь запомнившуюся вам строчку из песни. Вот в этом-то и состоит суть музыки и цель создателей проекта – надолго внедриться в ваше сознание, а в идеале – внедриться в него навсегда, при этом вытеснив из него народные песни, которые служат для постоянного воспроизводства архетипов, исторически присущих тому или иному народу.

Приведу один пример усиления слабого слова музыкой. В 80-е годы моим кумиром был так называемый «бард» Владимир Высоцкий. Уверен, что не только моим – некоторые и сейчас его слушают. В 90-е годы мне в руки попался сборник с его стихами. Раньше в печатном виде я их никогда не видел, поскольку в Советском Союзе имели широкое хождение только его звукозаписи. Я прекрасно помню мое величайшее удивление и разочарование – на бумаге это выглядело жалко. Я был потрясен до глубины души: «А ведь как поэт Высоцкий абсолютно бездарен – полное ничтожество! Слабенькие, откровенно дрянные стишки!» Но в сочетании с музыкой и особой энергией исполнения те же самые стихи производили впечатление какого-то ядерного взрыва. Вот это и есть магия усиления любого, даже слабенького, слова музыкой. Кстати, сам Высоцкий свою поэтическую бездарность прекрасно осознавал и очень этим мучился. Больше всего на свете он хотел стать настоящим поэтом, но подозревал, что этого никогда не будет, поскольку у него изначально не было для этого данных; он отчаивался, от отчаяния пил, а особую яростную энергию его песням придавало не что иное, как именно это крайнее отчаяние от осознания своей полной поэтической бездарности.