Примечателен тип надписи — на изначально отштукатуренной каменной стеле. Установка подобных стел в районе Ханаана описана только в одном источнике — Библии, в главе об установке жертвенника на горе Эйваль (об этом жертвеннике мы поговорим в одной из будущих глав), где речь идет об установке камней, покрытия их штукатуркой и написания на штукатурке законов. Фактически, стела Билама является единственным подобным памятником, подтверждающим древнейшую традицию. Сами еврейские памятники подобного рода не сохранились. Таким образом, даже эта небольшая подробность текста священного писания подтверждается данными археологии.

Анализ надписи позволяет сказать, что речь идет об апокалиптическом пророчестве о разрушении, которое произносит Билам Бен-Беор, «боговидец» («иш хаза-элохин» — «человек, видящий богов» согласно надписи). Боги приходят к нему ночью и предвещают страшные дни в будущем (апокалиптические ноты мирового хаоса начинаются с извращения существующего миропорядка — слабые обижают сильных, бедная женщина натирается дорогим благовонием и так далее. Весь этот «апокалипсис от Билама» — забавная перекличка с древнеегипетским папирусом Ипувера, где такие же вставшие с ног на голову факты являются предвестниками начала конца света).

Вторая — с трудом расшифрованная часть надписи — заставляет ученых задуматься и с трудом подыскивать ее трактовку, ибо она, из-за своего плохого физического состояния, крайне неоднозначна. Некоторые усматривают в ней отголосок того факта, что храм, где нашли стелу, помимо своих молельных функций параллельно являлся домом «священной проституции»; подобные дома терпимости при храмах существовали в Месопотамии еще в шумерский период, и традиция эта была жива у почитателей культа Астарты (Ашейры, Иштар, Инанны) до достаточно позднего периода истории. Некоторые усматривают аналогии между языком стелы и некоторыми текстовыми оборотами, известными в Библии — что, в общем-то, неудивительно, учитывая географическую и национальную близость моавитян и евреев.

Библейский Билам бен-Беор (бар-Беор надписи) личность весьма противоречивая. С одной стороны, пророк, «знающий мысли Бога», «пришедший из Арама с гор восточных», которому принадлежит одно из самых поэтических благословений народа Израиля. Но с другой стороны, он предстает перед читателем Библии как мидианитянский колдун, по совету которого женщины искушали сынов Израиля, склоняя их к исполнению языческих культов. Согласно Библии, данное поведение вызвало среди евреев эпидемию чумы.

В надписи из Тель Дир-Аллы, относящейся, как я уже отметил, к IX — VIII веку, зафиксирована традиция, в которой Билам предстает как языческий пророк (среди богов упомянуты Шэгэр и Астарта), некоторые, правда, переводят его звание «хозе-элохин» — как Божий пророк (сравните одно из библейских имен Бога — Элохим, «боги», так сказать, «единый во многих»). Все это неудивительно, учитывая то, что нееврейские языческие культы вплоть до VI века до н.э жили бок о бок с иудаизмом Моисея, последний даже сотворил для «сынов Израилевых» «медного змия» — которому под именем Нехуштан евреи поклонялись отдельно. Этот прискорбный для еврейской истории факт Библия подчеркивает как страшный грех, но нисколько не отрицает и не скрывает его.

Современные историки пытаются рассматривать личность Билама Бен-Беора как некий полумиф, повлиявший на составителей библейских книг и подхваченный ими (подобно «мифу о Потопе» из шумерских источников). Крамольная мысль о том, что и в Библии, и в Биламовой надписи речь идет об одном, вполне реальном, пророке, и о том, что единобожие евреев сосуществовало долгое время вместе с язычеством (о чем сама Библия вполне четко рассказывает) — лежащая на поверхности и логичная — не приходит в голову атеистам, до сих пор молящимся на Велльгаузена. Что ж, возможно, Велльгаузен — это лучший объект для молитвы, чем Баал, Кемош, Маркс, Ленин или Ницше…

Надпись Билама — это совершенно невероятный артефакт, фактически, говорящий нам о том, что якобы мифический персонаж жил на самом деле. Таким образом, если на Руси найдется летопись, описывающая деяния Кащея Бессмертного — это будет прекрасная аналогия Биламовой надписи. И русскому люду придется признать, что сказочный Кащей на самом деле являлся вполне живым и историческим персонажем.