Директриса Муни склонилась к столу, пытаясь установить зрительный контакт с учеником.
– Ну, что ж, Бенни, расскажи, что там у вас произошло. – Голос у нее был усталым, но добрым, и Бенни хотелось ответить, но он плохо расслышал, что она сказала, из-за шума, который производили шариковые ручки, скрепки, резинки и толстые папки, которыми был завален директорский стол. Надпись на ее кофейной кружке гласила:
Молча исправляю твои
грамматические
ошибки
Кофейные чашки с надписями часто пытались острить. Была ли это шутка? Бенни так и не понял. На шутку это не было похоже, да и кружка не смеялась. С усилием оторвав взгляд от рабочего стола, он вспомнил, что его о чем-то спросили, и директриса ждет ответа. Он склонил голову набок и снова прислушался, но звук ее голоса уже затих.
– Что? – переспросил он и тут же спохватился: мама говорила, что это неправильное слово, лучше по-другому. – Прошу прощения, повторите, пожалуйста.
Директриса кивнула.
– Мисс Поли сказал, что ты пытался разбить окно. Это на тебя не похоже, Бенни. Что случилось?
Он покачал головой.
– Я не пытался разбить его, – покачал головой Бенни. – Мне не надо было по нему стучать.
– Это верно. Ты же мог пораниться. Мог разбить стекло. А окно – школьное имущество.
– Дело не в этом.
– Тебя не волнует, что это школьное имущество?
Он снова покачал головой.
– Нет, мне просто было жаль его.
Директриса нахмурилась, потом ее лицо просветлело.
– А, ты, должно быть, имеешь в виду птичку? Да, конечно. Это очень печально, когда вот так погибает маленькая птичка.
– Не птичку, – сказал Бенни. – Окно.
– Окно?