— Вряд ли одна, — возразил Пол. — Посмотри внимательнее страницы Нергор, запись от 29 июля. Аста пишет: «Вчера Хансине попросила отпустить ее на вечер, и я разрешила. Не хочу, чтобы она суетилась вокруг меня. Но она не вернулась даже к полуночи», и «…слышала, как она пришла около двух». Здесь же Аста размышляет, нет ли у моей бабушки любовника. Но мы знаем, куда она ходила. По-видимому, у нее была репутация акушерки, повивальной бабки. Она помогала Флоренс при родах на вилле «Девон».

— Свонни, — сказала я.

— Да, Свонни. Моя бабушка знала лучше всех, кто она, потому что сама принимала ее. И мы знаем, что Свонни на самом деле родилась 28 июля, вероятно до полуночи, если Хансине вернулась на Лавендер-гроув в два.

— Аста знала?

— В тот день — вряд ли. Я думаю, только когда Аста родила мертвого ребенка, бабушка сказала ей о ребенке Флоренс. Возможно, через несколько часов после родов.

— Как ты называл ее? Мне никогда не приходило в голову спросить тебя об этом.

— Кого?

— Хансине. Твою бабушку.

— Мама не позволяла мне называть ее Mormor, и я звал ее «бабуля». А что?

— Она совершила смелый поступок. Видимо, у нее был сильный характер. Интересно, кто родился у Асты, девочка или мальчик? И что они сделали с телом? Закопали в саду?

— Может быть. Но мы же не станем копать, чтобы проверить?

— Конечно нет. Аста никогда и словом не обмолвилась об этом. Думаю, она забыла. Заставила себя забыть. Они недолго прожили в том доме, только до лета 1906 года.

— Когда же родился этот мертвый ребенок?

— Ночью 1 августа. Хансине ходила забрать ребенка у Флоренс днем 2 августа.

Неудивительно, что Аста не любила — и боялась — Хансине. Та слишком много сделала для нее и слишком много знала. Только однажды она пишет, и то довольно сдержанно, что-то хорошее о Хансине — когда Свонни рассказала о словах служанки, что ее Mor бывает злой, — «мы много пережили вместе».

— А кто отец Свонни? — спросила я. — Им же не мог быть Ропер. Хотя так Свонни думала.

— Только потому, что она решила, будто Лиззи — ее мать.

— Это верно. Между прочим, Флоренс выступала свидетелем защиты, но не любила Ропера. Она была помолвлена, и, скорее всего, отец — ее жених. Но что нам о нем известно?

— Почти ничего. Только то, что есть в отчете Вард-Карпентера.

— И немного от Коры Грин, — добавила я. — Но его имя не упоминалось в материалах следствия.