В офисе я получила отпуск по беременности. Я была свободна и могла заняться своими делами. Я поехала в приют, где были рады моей беременности. Особенно рады они были моему приезду потому, что моя биологическая мать умирала в больнице и очень хотела меня видеть прямо сейчас. Чтобы объясниться.

Я сказала, что не хочу объяснений.

Она дала мне жизнь, это прекрасно. Больше мне ничего не нужно. Я буду жить дальше.

Сестры и персонал были шокированы. Я, такая благополучная, с хорошей работой, состоятельным мужем, красивым домом, ожидающая ребенка. Почему я не могу с открытой душой поговорить с бедной женщиной, которой в жизни так не повезло?

Но я не поехала к ней. У меня было слишком много своих проблем. Мне нужно было ехать в другую страну, красть младенца для меня, ребенка для Джеймса и наследника для Наташи Харрис. Зачем мне слушать бессвязные оправдания чужого человека, которые сказаны слишком, слишком поздно?

Потом я уехала и оставила машину на стоянке у парома. На мне был парик, свой фальшивый животик я отвязала и убрала в багажник. Я купила недорогой дождевик, одеяльце и куклу, похожую на живую. Я была готова. В те годы телекамеры не использовались так широко, но мне нужно было быть уверенной, что если поднимется шум, то никто не обратит внимание на женщину с ребенком, садящуюся на судно, отправляющееся в Соединенное Королевство, — кто-нибудь наверняка запомнит, как она ехала в том направлении. Я сидела на свежем воздухе и обнимала куклу.

Одна или две другие матери подошли ко мне взглянуть на ребенка, но я извиняющимся тоном сказала, что она не любит посторонних. Вы видите, я уже думала о ней как о своей дочери.

Потом я поехала на автобусе в Россмор, крепко прижимая к себе куклу. Была суббота, и в городе царило оживление. Я медленно шла вдоль по Кастл-стрит.

Я сделала несколько покупок, купила тальк, пеленки, смягчающий крем. В этот приезд возле магазинов также стояло много колясок. Кто-то может сказать: простодушные, доверчивые люди в безопасном городе. Я с этим не согласна. Преступно неосторожные, небрежные родители, которые недостойны иметь детей, — вот как я бы сказала.

Мне необходимо было проявлять крайнюю осторожность.

Автобус, на котором мне предстояло уезжать, уходил в три. До отхода парома оставалось два часа. Я должна была взять ребенка перед самым отходом автобуса, не раньше, чтобы не оставить властям времени для поисков.

Я увидела в тот день на этой многолюдной улице священника в сутане. Ну, вы же знаете, что такое сутана, вы католичка. Каждому он пожимал руку. Похоже, половина населения отправилась делать покупки, и все приветствовали друг друга. Я стояла на ступеньках отеля «Россмор», когда увидела коляску с младенцем. Он спал, а к ручке коляски за поводок был привязан маленький йоркширский терьер. Я перешла дорогу, и все заняло несколько секунд: кукла была брошена в контейнер для мусора, а ребенок оказался в моих руках, завернутый в одеяльце. Глаза были плотно закрыты, но я слышала, как маленькое сердечко бьется рядом с моим. Все произошло так, как и должно было произойти. Пусть не совсем обычным способом, но святая Анна привела меня к этому ребенку.

Я пошла на автобус и в последний раз взглянула на Россмор. Автобус примчал меня к парому, где я вместе с дочерью поднялась на борт. Когда поднялась тревога, я была уже очень далеко. И потом, кому бы пришло в голову тут же начать обыскивать паромы? Когда они пришли к выводу, что это было тщательно спланированное похищение, я уже сидела в своей машине.

Я сделала то, что решила сделать: я получила своего ребенка.

Это была девочка, и ее будут звать Грейс Наташа. Ей было примерно от двух до четырех недель от роду. Я сказала себе, что люди, оставляющие такую крошку без присмотра, достойны презрения. Ей будет гораздо лучше оттого, что я забрала ее, я обеспечу ей лучшую жизнь. Никто не найдет меня, говорила я себе, первый раз готовя ей на спиртовке молочную смесь на заднем сиденье автомобиля.

Самое удивительное, Мерседес, что действительно меня никто не нашел.

Я все очень хорошо продумала.

Я опять надела мой фальшивый животик и, оставив ребенка в машине, зашла в дешевую гостиницу. Среди ночи я притворилась, что у меня начались схватки, и сказала, что еду в больницу. На самом деле я поехала в приют.

Я сказала, что родила самостоятельно и прошу разрешения остановиться у них на пару дней, пока не оправлюсь после родов.

Одна из женщин сказала, что я не могу иметь такого ребенка, ведь я была здесь несколько дней назад. На вид ребенку две недели, а не три дня. Другая предложила вызвать врача. Но это были люди, с которыми я прожила семнадцать лет. Я умела с ними обращаться. И не забывайте, они любили меня. Я не забывала их все эти годы и навещала. Я даже делала взносы в их фонд строительства. Они не стали задавать вопросы бедной маленькой сиротке Элен, чья родная мать сейчас умирала.