Парень снова закивал и открыл было рот для дальнейших пояснений, но Мизгирь, в два шага оказавшись рядом с сундуком, рывком приподнял его брякнувшую крышку.

– Ничерта тут нет, – разочарованно протянул он, для верности пошарив рукой внутри. – Пусто, – он повернулся к Ивашке, сердито сдвинув тёмные брови: – Малец, если ты всё-таки мне врёшь…

– Я не вру! – отчаянно выкрикнул тот. – Клянусь чем угодно! Дважды в день там появляются еда и питьё, всё горячее, как будто только что из печки! Блины, пирожки, мёд, жареное мясо, сбитень в крынке… Подожди вечера, и ты сам убедишься! Это чародей так придумал! И всё остальное он мне даёт… как ты сам сказал – из воздуха. Он просто щёлкает пальцами и…

– Постой, – бесстрастно оборвал его Мизгирь. Подошёл и встал совсем рядом, так что тот невольно отступил на шаг. Мизгирь тяжело усмехнулся. – Чародей, говоришь? Расскажи-ка мне про него поподробней.

– Он… очень страшный, – горячо выдохнул Ивашка. – Весь закутан в чёрное, только лицо очень бледное. И он всё время улыбается, как будто ему весело смотреть на меня. Как будто ему смешно. А мне очень страшно.

Мизгирь задумчиво кивнул, и парень выдохнул с облегчением, но и с некоторой тревогой. Он так боялся, что этот странный охотник ему не поверит. Но он тут же снова напрягся, потому что Мизгирь с прежней напористостью спросил:

– Скажи лучше, как ты вообще сюда попал и для чего?

Это и был самый главный вопрос.

У Ивашки задрожали губы. Он прислонился к изрисованной стене, не замечая, что пачкает белую рубашку свежей краской.

– Для чего… я не знаю, – беспомощно пробормотал он. – Я и сам всё время об этом думаю.

– А как давно ты здесь? – прервал его Мизгирь новым вопросом, сам присев на сундук и сосредоточенно хмуря брови.

– Десять лет, – просто ответил Ивашка. – Вот, я делаю зарубки, – он указал острым подбородком на деревянную раму окна, и только тут Мизгирь заметил, что вырезанные на ней чёрточки – вовсе не узор, как ему показалось сначала.

– Десять лет? – ахнул он, ошеломлённый.

– Почти десять, – уточнил Ивашка. – Девять лет, десять месяцев и восемнадцать дней.

Он выпалил всё одним духом, будто хвастаясь. Потому что видел, какое впечатление это произвело на охотника, и даже чуть возгордился.

– Понятно, – протянул тот. – А сколько тебе сейчас лет? Можешь сказать и не с такой точностью, – он чуть усмехнулся краем твёрдых губ, хотя ему было совсем невесело.

– Семнадцать, – с готовностью ответил Ивашка.

– Понятно, – помолчав, повторил Мизгирь. – Ладно. Но как же вся эта чертовщина случилась с тобой?

Ивашка сглотнул.

– Всё началось ещё раньше, – будто через силу вымолвил он, побледнев так, что его лицо стало чуть ли не белее рубахи. – Сначала гуси принесли меня к бабушке.