Ее дыхание стало быстрым и неглубоким, а воздух между ними казался густым. Время замедлилось.

Ванн подошел ближе и потянул за пояс ее халата. Он распахнулся, обнажив вертикальную полоску соблазнительного тела. Его палец скользнул вниз, задержался на рельефной линии хирургического шрама на ее грудине, затем скользнул рукой под халат и прижал ладонь к ее бешено бьющемуся сердцу.

Софи задрожала. Нежное поглаживание его пальцев было таким возбуждающим. Каждое слабое прикосновение было похоже на поцелуй.

Над ее пупком. Ниже. Он коснулся коротко подстриженных прядей темных волос на ее лобке, затем ниже, поглаживая чувствительные скрытые складки между ними. Не торопясь, медленно, маня. Он склонился над ее плечом, целуя шею, его дыхание было теплым. Его пальцы погрузились в ее тайный жар, сводя с ума.

Она схватила его за плечи, чтобы собраться с силами, и двинулась навстречу его умелой руке. Акоста поднимал ее возбуждение все выше, пока она не достигла вершины.

Удовольствие пронзило Софи насквозь. Удовлетворенный стон: «О, Ванн!..» — сорвался с ее губ.

Она сбросила халат. Ей хотелось, чтобы Акоста увидел ее такой, как она есть.

Ванн спрятал лицо в ее волосах и прошептал:

— Софи, ты само совершенство.

Она усмехнулась:

— Вряд ли. С моими боевыми шрамами…

— У тебя красивый шрам. Благодаря ему твое сердце бьется. Этот шрам — символ триумфа над смертью. Благодаря ему ты стала такой, какая ты есть.

У Софи перехватило горло.

— Ода старому хирургическому шраму.

Она оглядела Ванна, задержав взгляд на выпуклости его брюк.

— А какие секреты ты прячешь под своим превосходно сшитым костюмом?