Ренн склонилась над дядей, теребя руками одежду. Рип и Рек хлопали крыльями и каркали. Волк понюхал лоб вождя племени Ворона. Затем он заскулил так тонко, что Торак едва его слышал. Он присоединился к волку.

Веки Фин-Кединна дрогнули.

— Где Ренн? — пробормотал он.

Приняв на себя вес остальных деревьев, береза спасла ему жизнь, но раздавила левую часть груди.

Ренн принялась за работу: сняла с него куртку и разрезала шнуровку на безрукавке. Она старалась действовать как можно нежнее, но боль была так сильна, что Финн-Кединн чуть не потерял сознание.

— Три ребра сломано, — сказала она, ощупывая его спину своими пальцами.

Фин-Кединн засипел от боли. Его глаза были закрыты, кожа посерела и стала холодной и влажной. Он мелко и часто дышал, и Торак видел, что каждый выдох и каждый вдох для него — словно удар ножом в бок.

— Он выживет? — спросил Торак тихо.

Ренн сурово посмотрела на него.

— У него внутреннее кровотечение? — прошептал он.

— Я не знаю. Если у него кровь пойдет горлом…

Губы Фин-Кединна искривились в подобии улыбки:

— Тогда все будет кончено. Саеунн была права. Я не дойду до Сердца Леса.

— Не разговаривай, — предостерегла его Ренн.

— Это хотя бы не так больно, как дышать, — сказал ей дядя. — Где мы?

Торак сказал ему.

Он охнул:

— Ах, только не здесь! Только не на холме!

— Мы не можем перенести тебя, во всяком случае не сегодня, — сказала Ренн.

— Это дурное место, — прошептал Фин-Кединн. — Заколдованное. Зловещее.