– Он был какой-то растрепанный, будто всю ночь провел на ногах. И первым делом попросил у меня виски со льдом. – Роде пригласил его на кухню, и Гейси без конца повторял, что собирается на кладбище. – Джон говорил: «Я приехал попрощаться с лучшими друзьями». Я спросил: «О чем ты?» А он ответил: «Эти ублюдки снаружи хотят меня взять». Это он о полицейских. Потом подошел, положил руки мне на плечи и зарыдал: «Рон, я был плохим мальчиком». Я попытался его успокоить: «Да ладно, Джон, не настолько ты плохой». А он ответил: «Я убил примерно тридцать человек». Я был в шоке и не знал, что сказать, но потом заметил: «Джон, я знаю только двух действительно плохих людей, это Джесси Джеймс и Билли Кид. И они уже мертвы». Он только зарыдал еще горше.
Роде спросил о жертвах, и Гейси заявил, что это были очень плохие люди, черные, и они повсюду.
– «Хорошо, Джон, – сказал я. – Ты в дерьме». Я-то думал, что хорошо его изучил. Все равно как если лучший друг выстрелит тебе промеж глаз. Ясно, что он говорит правду, но совершенно непонятно, что с этим делать.
Гейси взял куртку, собираясь уйти, продолжал Роде, и из кармана выпали четки. Он наклонился их поднять.
– Я сказал: «Ах ты сукин сын, когда это ты успел стать религиозным?»
Канкл спросил, посещал ли Гейси церковь.
– Никогда.
Когда Гейси дошел до двери, Рональд схватил его и встряхнул.
– «Джон, – попросил я, – скажи мне правду хоть раз в жизни. Ты знаешь мальчика Листов?» Он ответил: «Рон, клянусь, если бы он вошел сейчас в дверь, я бы его не узнал». А потом потребовал одолжить ему пистолет. Я ему сказал: «Джон, я ни за что не дам тебе пистолет. Зачем он тебе?» А он мне: «Если меня арестуют, прихвачу с собой парочку этих ублюдков». Но я ему твердо ответил: «Дружище, если тебя арестуют, ты не будешь стрелять из моей пушки».
Далее Роде рассказал о неожиданном звонке Гейси спустя полгода после ареста.
– Он застал меня врасплох. Я спросил: «Джон, как ты выбил себе телефонные звонки?», и он ответил: «О, я тут знаменитость». – Они немного пошутили, и Роде перешел прямиком к делу: – «Объясни-ка мне вот что. Как тела попали под твой дом?» Он немного помолчал, а потом сказал: «Ты удивишься, но много у кого есть ключи от моего дома». А я возмутился: «Ах ты засранец, а почему у меня их тогда нет?» – Присяжные дружно рассмеялись.
Канкл спросил, говорил ли Гейси по телефону что-нибудь о деле. Как оказалось, подрядчик сообщил другу, что на его стороне много врачей: «можешь быть уверен, через годик я выйду».
На перекрестном допросе Амирант спросил Роде о его чувствах:
– Вы считаете, что этот человек причинил вам боль? Вы злитесь?
– Моя боль не сравнится с тем, что чувствуют некоторые из сидящих в зале людей. Она совсем другая.
Амирант спросил, был ли Роде удивлен или шокирован.
– Я верил Джону, – признался Рональд, – пока не выкопали первое тело.
Для обвинения важно показать, что улики хранились в неприкосновенности. В качестве эксперта по уликам мы выбрали криминалиста Дэниела Дженти, поскольку он участвовал в поиске тел на Саммердейл, 8213, с той самой ночи, когда обнаружили первый труп, и до самого конца.
Линкольн спросил Дженти о его первом спуске в подпол в ночь второго обыска. Криминалист опустился на колени и продемонстрировал присяжным, как копал в ограниченном пространстве и по-пластунски проползал под опорными балками. Дженти рассказал, как нашел останки в земле под темными лужицами с красными червями. Это было первым «путешествием» присяжных в подпол, и они увлеченно внимали эксперту.
Затем мы повторно вызвали Хашмейстера, и тот подтвердил, что сообщил Гейси об аресте за убийство по возвращении из больницы. Следующим мы вызвали Майка Альбрехта и спросили его о заявлениях, которые обвиняемый сделал в участке той ночью. Мы хотели показать, что Гейси все это время отлично знал, что делает, и даже разработал линию защиты. Когда Альбрехт упомянул заявление подсудимого о четырех разных личностях, Канкл спросил, был ли Гейси накануне у адвокатов, и Майк это подтвердил.