Мила поскорее убрала конверт в сумку, погладила пса по голове и сказала ему, какой он смелый и героический и что она обязательно, непременно принесет ему косточку. Но только потом, потому что сейчас ей некогда.
Хозяин пса понял все правильно, так что простились они сердечно, Мила еще и его поблагодарила, что вытащил ее из толпы, а то и правда застряли бы там надолго с разбирательствами.
— Еще привяжутся к собаке, — кивнул хозяин, — скажут, что покусала этого паршивца, нам лишние неприятности не нужны.
Мила только кивнула — ей тоже не нужны, после чего они разошлись в разные стороны.
Мила сунула конверт в сумку и пошла к своему дому мимо детской площадки и двух старых кирпичных гаражей, затем миновала небольшой скверик, и когда осталось только пробежать переулком и вот он, торец ее дома, то Мила увидела такое, что встала на месте.
А потом метнулась за ближайший куст сирени, листья которого и не думали опадать, поэтому укрытие было хорошее.
Выждав некоторое время, чтобы унять сердце, которое колотилось как бешеное, Мила осторожно высунула голову из куста. Так и есть, она не ошиблась: в переулке стоял черный микроавтобус с надписью на боку: «Вечная память. Все для похорон».
Точно такой же микроавтобус она видела из окна квартиры Клавы, когда с огромным трудом перелезла туда со своего балкона. Точнее, это была та же самая машина, поскольку считать это совпадением Мила категорически отказывалась.
Тем более что из припаркованной машины вышел долговязый тип с маленькой головой и свободно болтающимися руками. «Паук»! — вот какая у него кличка.
Паук резким движением закрыл дверцу машины, которая в ответ обиженно пискнула, и пошел по переулку, болтая руками и явственно припадая на правую ногу, отчего Мила, глядя ему вслед, ощутила самое настоящее злорадство.
Дождавшись, когда он скроется из виду, Мила выползла из куста и устремилась к дому. Пробегая мимо микроавтобуса, она ощутила сильнейшее желание проколоть хотя бы одну шину, но с трудом удержалась от такого антиобщественного поступка.
Прохожим надоело смотреть на истерично блажащего подростка, и каждый пошел по своим делам. Сигнализация ударенной машины наконец смолкла, но парень заметил здоровенную вмятину на ее боку и решил, что пора и ему уносить ноги, пока не явился хозяин машины и не начались разборки.
Самокат он бросил тут же, на тротуаре, подберут потом, в конце дня, и пошел, потирая ушибленный бок.
Однако ушел он недалеко, потому что из прохода между домами вынырнул низенький плотный тип и схватил его за руку:
— Ты куда это намылился?
— Да я тут… — Парень от неожиданности скис, но природная наглость взяла свое.
Коротышка потянул его за собой, вроде бы легонько, но парень, против своей воли, тут же пошел, почти побежал за ним, едва перебирая ногами.
Они дошли до помойки, представляющей собой аккуратный навес, под которым стояли четыре бака. С одной стороны навес примыкал к бетонному забору, туда-то и толкнул парня коротышка. Тут подоспел еще долговязый тип, у которого руки болтались сами по себе, не синхронно с телом, а голова была удивительно маленькой.
— Ну? — спросил коротышка. — Где конверт? Ты его взял? Только не говори, что не смог!
— Я взял… — парень замялся, — но она заорала, и собака…