И как только она исчезла, в кафе торопливо вошел длинноволосый парень в белой рубашке, с бейджем сотовой компании на груди.

— Здесь девушка была, в розовом свитере, — обратился он к Миле, — я видел, она вроде с вами сидела…

— А в чем дело? — удивленно спросила Мила.

— Пирожкова ее фамилия… или как-то похоже…

— Как?

— Ох, неважно, это ведь личные данные, их ни в коем случае нельзя разглашать… короче, она у нас в салоне только что телефон купила… — продолжил парень.

— Купила? — переспросила Мила. — А мне она сказала…

— Да, купила, — продолжил парень, не дав ей договорить, — так вот, она мне дала пятитысячную купюру, я ей сдачи дал и обсчитался…

Он продемонстрировал Миле зажатую между пальцами новенькую купюру.

Мила невольно вспомнила, что точно такая же купюра лежала в ее тайнике, в коробке с прокладками… Ага, лежала, да теперь больше не лежит. Была, да сплыла…

Впрочем, все купюры похожи между собой, как все счастливые семьи, по словам классика.

— Она вышла, — проговорила Мила, как только в монологе парня возник зазор. — Она вышла, но скоро вернется. Я ей скажу, чтобы зашла к вам в салон.

— Да, скажите, пожалуйста. А то у меня касса не сойдется, неприятности будут…

Парень успокоился и удалился к себе в салон.

Прошло еще две или три минуты, Клава вернулась и проговорила, подходя к столу:

— Извини… такое дело, сама понимаешь…

Прежде чем сесть, она отодвинула стул, на котором лежала Милина сумка. Отодвинула так неловко, что сумка упала на пол и ее содержимое рассыпалось.

— Ох, какая же я неловкая! — покаянно проговорила Клава и опустилась на колени, собирая рассыпавшиеся мелочи.

Мила присоединилась к ней, подумав мимоходом, что вроде бы застегнула сумку…

Вдвоем они быстро все собрали, под конец Клава заглянула под стол и проговорила: