– Дорогой мэтр Мишель, пусть вас не вводит в заблуждение этот маскарад, – мягко проговорил де Бреку. – В мужском платье удобнее преодолевать в седле большие расстояния. Ну же, Беатрис, прекрати смущать нашего хозяина!
Фыркнув еще раз, юноша снял охотничий головной убор. Туго скрученная под ним иссиня-черная коса зашевелилась и разворачивающей кольца длинной упитанной змеей сползла по плечу на грудь. Мэтр Мишель, опасаясь гнева дамы, которую он только что смертельно оскорбил, приняв за мужчину, рухнул на колени. Беатрис надменно взглянула на него, но уже через мгновение потребовала, чтобы он встал и занялся наконец горячей ванной.
Пока хозяин торопливо собирал со стола ливры и экю, де Бреку сделал ему еще несколько наставлений: поскольку его друзья действительно устали, ставни в комнатах должны быть закрыты, а окна плотно занавешены, чтобы ни один солнечный луч не мешал им отдыхать. Еще эти новые постояльцы все как один терпеть не могут овощей, поэтому лучше бы хозяину позаботиться о сырых яйцах, молоке и мясе – самом свежем мясе и его количестве. Да и про каплунов и перепелок забывать не стоит. Впрочем, пусть для разнообразия на кухне будут присутствовать паштеты и копченые окорока.
– Не извольте беспокоиться! Все будет сделано в лучшем виде! – бормотал хозяин, мысленно подсчитывая предстоящие расходы на продукты для гостей и отборный овес для их коней и уже выводя в уме ту сладкую сумму, которую он назовет при окончательном расчете. – А сам добрый господин желает тоже остаться в «Лилии и кресте»? Или он будет только навещать своих друзей?
– Мне так или иначе придется сегодня пробыть здесь до заката, – ответил де Бреку, мрачно глядя на солнечные стрелы, проникшие в щелочки между оконным переплетом и полями его шляпы, повешенной на шпингалет: стрелы медленно ползли в направлении его руки. – Ночевать я не останусь, но пусть комнат будет четыре.
– Сколько вина добрый господин предполагает выпить с друзьями за пять дней? Не следует ли мне заранее специально для вас поднять из погреба бочонок бургундского?
– Вина? Нет, вино не понадобится… А впрочем, – заметив до крайности изумленный взгляд Мишеля, поправился барон, – пусть будет бургундское.
Зачем-то натянув перчатку, бледный завсегдатай осторожно протянул руку к собственной шляпе и снял ее так аккуратно, словно боялся обнаружить змею, спрятавшуюся внутри тульи. Да и вообще он старался держаться как можно дальше от окна. Однако это не помешало ему заметить человека, который как раз проезжал на лошади мимо «Лилии и креста».
– Дорогой мэтр Мишель! Не сочтите за труд, догоните этого господина и передайте, что барон де Бреку будет рад видеть его.
Крикнув жене и дочери, чтобы те поторопились с подготовкой комнат («Я сам займусь трапезной, когда вернусь!»), хозяин выскочил из гостиницы.
– Кто там был? – спросил Лёлю, сидевший так, что с его места не была видна дорога.
– Рошфор, – коротко ответил де Бреку, возвращая шляпу на шпингалет.
– А я в таком ужасном виде! – всплеснула руками Беатрис и помчалась вверх по лестнице вслед за дочерью хозяина.
– Вот уж кому не стоит беспокоиться о своем внешнем виде, так это вампирше! – глубокомысленно заметил Лёлю. – В глазах обычных смертных наша Беатрис все равно была бы прекрасна, даже вываляйся она в грязи и надень лохмотья.
– Женщина, – не менее глубокомысленно ответил Малыш и пожал плечами. – К тому же что ей Рошфор? Это
– Тс-с!.. – нахмурился де Бреку. – Мы же условились не обсуждать это, верно?
В этот момент, сопровождаемый мэтром Мишелем, в зал вошел конюший кардинала Ришелье, молодой – едва за двадцать – виконт Шарль-Сезар де Рошфор. Впрочем, конюшим он был таким же, каким капитаном охраны – де Бреку: меньше всего виконт занимался лошадьми кардинала и куда больше – разного рода поручениями, требующими скрытности, ловкости и сноровки. Самая существенная разница между Рошфором и бойцами де Бреку состояла в том, что он был обычным человеком.
В число приближенных Ришелье он попал почти пять лет назад, и предшествовала этому какая-то невероятная история о подвигах, которые, по слухам, совершил юноша, почти мальчик, не совсем честными путями в пятнадцатилетнем возрасте поступивший на службу в Пикардийский полк. Кардинал, вернувшийся из ссылки и едва-едва упрочивший свои позиции при дворе, так заинтересовался этими слухами, что немедленно потребовал доставить к себе юного героя. Все ожидали, что вслед за этим последует протекция для зачисления в одну из отборных гвардейских рот, однако Ришелье решил оставить мальчика при себе, сначала в роли пажа и вот теперь – в должности конюшего.
– Я счастлив приветствовать вас, господа! – Рошфор приблизился к столу, звеня шпорами и придерживая длинную (под стать его высокому росту) шпагу. Судя по мелькнувшему на лице разочарованию, он рассчитывал увидеть в этой компании и Беатрис, однако ворох косточек и черных перьев тут же отвлек его внимание от томных мыслей. – Что это? Остатки позднего ужина или раннего завтрака?
– А как бы вам было предпочтительнее, любезный Рошфор? – изогнул уголки губ де Бреку. – Вы голодны? Я велю хозяину пожарить вам яичницу с ветчиной, а уж окажется она ужином или завтраком – вы нам, надеюсь, поведаете.