— Я не понимаю, Марк. — Рикки немного приподнял голову, чтобы лучше видеть.

— Не высовывайся. Видишь шланг? Выхлопные газы пойдут в машину и убьют его.

— Ты говоришь о самоубийстве?

— Именно. Я в кино видел, так один парень сделал.

Они пригнулись пониже и не сводили глаз со шланга, ведущего от выхлопной трубы в окно. Мотор ровно работал вхолостую.

— А почему он хочет покончить с собой?

— Откуда я знаю? Но надо что-то сделать.

— Ага, пошли отсюда в чертовой матери.

— Нет. Посиди минуту тихо.

— Я ухожу, Марк. Можешь сколько хочешь смотреть, как он умрет, а я пошел.

Марк схватил брата за плечо и заставил пригнуться. Рикки тяжело дышал, и обоих прошиб пот от страха. Солнце спряталось за тучу.

— А это долго? — спросил Рикки дрожащим голосом.

— Не очень. — Марк отпустил брата и встал на четвереньки. — Сиди здесь, понял? Если двинешься, я тебе такого пинка дам!

— Что ты собираешься делать, Марк?

— Сиди здесь.

Прижавшись тощим телом к земле, работая локтями и коленями, Марк пополз через заросли к машине. Трава была сухая и не меньше двух футов высотой. Он остановился прямо за машиной. Потом, скользя животом по сухой траве, как змея, залез под багажник, осторожно снял шланг с выхлопной трубы и положил его на землю. Назад он двигался с большей скоростью и уже через несколько секунд сидел, пригнувшись, рядом с Рикки в густой траве под самой длинной ветвью дерева. Он был уверен, что, если их обнаружат, они смогут рвануть мимо дерева по тропинке и скрыться раньше, чем толстяк поймает их.

Они ждали. Прошло пять минут, которые показались им часом.

— Ты думаешь, он умер? — прошептал Рикки глухим и слабым голосом.

— Не знаю.

Неожиданно дверца распахнулась, и толстяк вылез наружу. Плача и что-то бормоча, он, спотыкаясь, обошел машину, увидел шланг на траве, выругался и снова надел его на выхлопную трубу. В руке у него была бутылка виски. Диким взглядом оглядев деревья, толстяк, пошатываясь, вернулся в машину.