— У нас есть похожая поговорка, донна, и в ней все как раз наоборот.

— Вот как? И что же это за поговорка?

— «Сначала нужно выпить, а потом закусывать».

Секунду она смотрела на него, пытаясь определить, шутит он или нет, но увидев смеющиеся газа старика, весело расхохоталась и крепко обняла его.

А в это самое время, за две тысячи миль отсюда, Джон Невилл упорно полз по скалистому, поросшему кустарником склону, все ближе и ближе подбираясь к ярко пылающему костру, на фоне которого отчетливо виднелась фигура человека.

Ему понадобится почти год, чтобы отыскать, наконец, Яноша Калди. Воспользовавшись родственными и деловыми связями, которые существовали между ним и Фредериком Брачером, Невилл заручился помощью Халла, который, несмотря на установленную за ним слежку и последовавшее за этим некоторое ограничение размахов реакционной деятельности, по-прежнему оставался все таким же богатым и влиятельным. Когда Халл узнал о событиях той роковой ночи в учебном комплексе в Ред-Крике, он предоставил Невиллу полную поддержку в его поисках. Разумеется, Невилл умолчал о том, что его укусил Калди, равно как и о том, чем он занимается, когда в небе встает полная луна. Он хотел найти Калди, и Халл этого хотел, а потому Невилл возглавил поиски.

В административном центре корпорации Халла в Лос-Анджелесе ему был выделен отдельный кабинет, куда ежедневно стекались отчеты и донесения о криминогенной ситуации в стране. Долгое время все это были ложные следы, догадки и предположения, пока, наконец, он не наткнулся на нечто обнадеживающее. В небольшом городке Харрингтон, Северная Дакота, пьяные юнцы избили молодого цыгана. В рапорте следователя было указано, что пострадавшего доставили в больницу для оказания первой помощи, где его допросили полицейские. Все это вряд ли заслуживало бы внимания, если бы не имя жертвы хулиганского нападения — «Янош Калди» значилось в полицейском отчете. Руки Невилла задрожали, сердце бешено заколотилось.

Харрингтон, Северная Дакота. Тридцать миль от Маннеринга. Восемьдесят миль от того места, где когда-то располагался учебный комплекс ныне уже не существующей партии Белого Отечества. Следуя укоренившейся привычке, Калди не потрудился скрыться или сменить места своего обитания.

Невилл не стал сообщать об этом Халлу, в котором больше не было необходимости, вместо этого он сразу же уехал в Харрингтон. Там он пробыл три недели, расспрашивая, наблюдая и выжидая, пока, наконец, не узнал об одном сумасшедшем цыгане, обитающем вдали от города, в зарослях кустарника.

И вот теперь он подкрадывался к человеку, которого считал виновником своего несчастья.

Калди стоял на большом камне у самого края глубокой ямы. В яме на глубине десяти футов горел огромный костер, и Калди отрешенно смотрел вниз, на бушующее пламя. Невилл набросился на него сзади, повалил на землю и начал бить, выплескивая всю накопившуюся за многие месяцы ярость. «Нет, — вдруг сказал он себе, — нет! Я все равно не смогу его убить. Такие как он… и я… не умирают. Надо спросить его, расспросить обо всем!» Он отпустил Калди и попытался успокоиться.

Калди выглядел безнадежно больным и до крайности изможденным. Его лицо было покрыто струпьями, в свалявшихся волосах копошились вши. С большим трудом он поднялся с земли, ноги его дрожали, а когда он пытался улыбнуться, Невилл заметил, что во рту у него не хватает зубов.

— Тебе известно, что ты сделал со мной? — в ярости крикнул Невилл.

Калди тихо рассмеялся.

— Довольно неуместный вопрос в данных обстоятельствах…

— Я убийца, Калди, я стал убийцей! — буквально зашелся в крике Невилл. — Я проваливаюсь в темноту и просыпаюсь весь в крови! Как же ты мог такое сделать?! Ради всего святого, ответь, за что ты меня так?

Калди отрицательно покачал головой.

— Я ничего вам не делал, доктор. Вы все сделали сами.

— Но ведь это ты укусил меня, ты, чертов маньяк!

— Да, это правда, — согласился он. — И я очень сожалею.