На что Шида только вздохнул.

Мы находились за городом, в паре километров от него. Места знакомые, учитывая, что именно здесь мы постоянно тренировались. Лес, река и какие–то развалины, что еще надо для обучения и тренировок чакраюзеров?

— Все, закончили, — похлопал старик в ладоши. — Шида–кун, — поманил он мужчину.

В отличие от мечника, я мог и сам деактивировать печати на своем тренировочном костюме. Делать, в принципе, это умели многие, но вот если на печати стоит защита от отключения, тут без определенных знаний никак. На наших костюмах защита была. У Шиды, чтоб не мухлевал, у меня… теперь для тренировки.

— Разрешите еще потренироваться, Узумаки–доно.

— Еще? — почесал тот подбородок. — Ладно. Но все же подойди, поменяю полярность. Теперь будешь должен собирать чакру.

— Все понял, — ответил телохранитель, быстро поклонившись и подбежав к старику.

— А ты присядь, — сказал дед мне, когда закончил с мечником. — Ты тоже садись, незачем стоять. Так вот. Пора поговорить о призывах, — о да, наконец–то. — У клана Узумаки было множество призывов, ныне недоступных, но два основных, используемых чаще остальных, я сохранить все же смог. Один и так всегда со мной, свиток другого же попался мне случайно. Точнее, я и сам не знаю, как он оказался внутри тех свитков, что я успел вынести из нашей деревни. Первый призыв — это тануки, второй — медоеды. Плюсы тануки в их плотной чакре, очень схожей с чакрой Узумаки. Взаимодействовать со зверями этого призыва для нас особенно просто. Используют стихию Воды, но и Земли совсем не чураются. Отдельные индивидуумы развивают Воздух. Молнию и Огонь почти не используют. Те еще выпивохи, — добавил он немного подумав. — В бою предпочитают среднюю дистанцию. Что еще? Ах да, из–за схожести чакры для Узумаки проще других шиноби стать саннином. В целом, очень сбалансированный и подходящий для нас призыв.

— Постой, деда, — прервал я его. — Мне казалось, что саннины — это те, кто умеет собирать и использовать природную чакру. Но разве она не одна на весь мир? Тогда при чем тут «проще других»?

— Так–то оно так, — повозился дед, устраиваясь на камне поудобнее. — Тут, видишь ли, какое дело. Природная чакра, она для всего мира одна, но в местах большого скопления имеет свойство… подстраиваться под ту чакру, которая разлита в округе. А ведь учишься становиться саннином ты именно там. Вот как научишься, тебе будет все равно, где и как ее впитывать, но вначале это имеет… имеет определенный вес. Если не справишься с природной чакрой, имеешь все шансы, перед тем как превратишься в камень, обернуться в того зверя, на территории которого проходит обучение. Впрочем, даже частичного обращения избежать крайне сложно. Но так как оно недолговечно и уходит вместе с природной чакрой, то и плевать.

С тануки все, переходим к следующему призыву, — произнес он после небольшой паузы. — В противовес тануки, медоеды для Узумаки весьма сложны. Их чакра, в отличие от плотной, но спокойной чакры Узумаки… скажем так, буйная. Не настолько, чтобы исключить для нас использование призыва, но вот саннином тебе скорей всего не быть. Но и у медоедов есть плюсы. Во–первых — это их боевые качества. Несравненные боевые качества, — добавил он. — Лучшего помощника в бою сложно и представить. Бойцы ближнего боя. Практикуют все стихии, да и вообще все, что только может помочь в бою. Сильно уважают Узумаки за их печати, так как самим освоить их не получается. Типы гордые, задиристые и упертые, так что про уважение лучше с ними не говорить. Обязательно что–нибудь наперекор сделают. В целом их можно охарактеризовать как безбашенных. Но условия контракта блюдут. Это я к тому, что они не станут ввязываться в драку, подставляя контрактора, тогда как без него — вполне могли бы. Режим саннина у них… ну что тут скажешь, с саннинами медоедов лучше не сталкиваться. Уж насколько их было мало в истории, но так, как они, не отметился никто.

— Например? — спросил я.

— Сенджу Хаширама из последних, — о как. — Хотя для Сенджу это попроще, чем для нас. Их чакра хоть и не такая яростная как у медоедов, но имеет характерные для них черты.

— И что нужно для того, чтобы стать саннином медоедов? — спросил я.

— Да как обычно, — пожал плечами старик. — Контроль. Просто степень контроля варьируется от призыва к призыву, от шиноби к шиноби. Таких случаев, как у нас с тануки, крайне мало. Похожесть чакры у целого клана редко встречается.

— Такой еще вопрос, — не отставал я от старика. — Почему по миру ходит так мало призывов? Ведь есть свободный поиск, насколько я знаю.

— Две причины, в основном. Нежелание дать врагу преимущество, из–за чего ручные печати свободного поиска мало кто знает, и опасность самого поиска. Ну, и нежелание некоторых зверей заключать этот самый контракт. Но это можно отнести ко второй причине. Опасность же… — задумался старик. — Ну, нехватка чакры — это основное. Острова с призывными животными находятся посреди океана, и именно там тебя выкинет, если не хватит сил на перенос хоть куда–нибудь. Вторая опасность, что выкинуть может и на необитаемый остров. Может, и не помрешь, но и вернуться затруднительно. Как ты знаешь, вдали от земли концентрация чакры уменьшается, и даже если, что уже сомнительно, ты знаешь прямой путь обратно, никаких сил не хватит пробежать его по воде. Если уж совсем точно, то по океану. Есть еще вариант, что тебя просто разорвет на части при активации свободного поиска. Правда, таких случаев зафиксировано буквально единицы, но факт есть факт — тоже случается. Не спрашивай почему, никто не знает. Вот и получается — слабым и средним по силе шиноби такое просто не потянуть, а сильным и без того риска в жизни хватает.

Что ж, предсказуемо. В смысле, я примерно так все и предполагал.

— А свое тайдзюцу у призывных животных есть? Можно его изучить?

— Тебе–то это зачем? — улыбнулся старик. — Ты сначала стиль Узумаки изучи досконально. И нет, нету у них своего тайдзюцу. Они хоть и копируют людей во многом, но это все же звери. Какое у них тайдзюцу? У них и ниндзюцу–то известно только у тех, кто с людьми общается. Чем дольше общаются, тем больше техник.