По белой вуали пер навстречу огромный гребень, раздирая пустыню черными зубьями.

Леха взбежал на гребень дюны. Черные полосы, почти слившиеся вверху в одно горизонтальное облако, книзу четко разделились. Чем ниже, тем тоньше и плотнее. Столбы пыли за джипами?

Самих джипов еще не видно. Будут видны с гребня следующей дюны. А еще через дюну…

Леха сглотнул.

А еще через дюну…

Последние минуты даже не щелкал по браслету, чтобы взглянуть на карту. Машины прошли уже больше половины пути от Гнусмаса до скальной стены. И чем меньше им оставалось, тем четче становилась разница пути у них и у каперов.

Когда только оторвались от Гнусмаса, казалось, пустяк… Совсем чуть-чуть. Чисто символическое преимущество…

Но чем дальше, тем четче выступает эта фора. Нет, каперам не прийти к южному проходу первыми. И, значит, не добраться первыми к тому озерцу в долине. Оно почти посередине между проходами.

Почти…

Куда ближе к северному проходу, черт бы его побрал!!!

Надо хоть как-то задержать эту колонну. Хотя бы на пару минут!

Столбы надвигались. Все выше, все крупнее. Все ближе. Да, еще две дюны до них. Эту пробежать, а вот на следующей…

Гигантский гребень пер навстречу, раскинувшись от пустыни до самого неба.

— Что, рогатенький? — ожил в голове сатир. — Дрожит хвостик-то, а?

Леха лишь молча переставлял ноги, сбегая с дюны. А что тут скажешь?

Восемь джипов. Двадцать вооруженных человек… Как их остановишь двумя рогами и четырьмя копытами?!

— Не трясись, прорвемся. Ты, главное, хоть одну их машину зацепи, а потом…

Сатир замолчал.

Леха подождал, но сатир молчал.

— И что потом?