Занятый своими мыслями, я слишком поздно сообразил, что за мной идет охота. Когда от стены отделилась неуклюжая тень, я шарахнулся, но было поздно. Когтистая лапа вцепилась в левый рукав. Я рванулся и потащил за собой то, что недавно было Андреем Николаевичем Лепяго. Он дернул меня обратно и зарычал. В лицо пахнуло смрадом забродившего в желудке мяса, перемешанного с тухлой кровью.

– Этого ты хотел?! – В отчаянии выхватил я Сучий нож. – Этого?! Так на, сука, на!

И дважды что было силы саданул упыря в горло. Клинок с противным треском протыкал куртку и вонзался в шею. Неглубоко, до Лепяго еще надо было дотянуться, но я попадал. То ли от неожиданности, то ли чтобы схватить вожделенный нож, уньрки выпустил рукав и лапнул перед моим лицом воздух.

– На! – Я рубанул по пальцам и отскочил.

Уньрки взвыл и бросился на меня. Я врезал ему ногой в живот. Ботинок утонул в мягком, но Лепяго только хрипло выдохнул и попытался поймать ногу. Пальцы скользнули по штанине. Чудом вывернувшись, я отпрыгнул и выхватил из-под куртки ТТ.

– Сдохни, тварь! – Я выпустил пулю ему в грудь и три в ноги.

Лепяго упал, но тут же начал подниматься. Я добавил еще пару в колени, свалив уньрки, и побежал от него по двору.

Вот Иркин подъезд! В отличие от моего, здесь работал кодовый замок. Я вдавил кнопки, влетел в парадняк и захлопнул за собой дверь. Подергал – заперто! – и помчался вверх по лестнице. Вот ее квартира. Нож и волыну в карман! Звонок.

– Ждала? – спросил я, задыхаясь и блестя глазами.

Ирка опешила и только кивнула.

Вопреки моральным устремлениям, ночевать у любовницы уже входило в мою привычку. Цыганское проклятие продолжало работать.