За маской Генри скрывался великодушный нрав. Он был не только моим наставником и мучителем, но и дорогим другом.
Генри страдал. Те, кто со всем соглашаются, настоящие глупцы: он выбрал меня своим специальным помощником, прочтя несколько моих документов, в которых ставится под сомнение политика, которую президент и он проводили. Затем Генри защитил меня от президентского гнева из-за моего первого самостоятельного всеобъемлющего доклада по Лаосу.
Он открыл для меня двери на эксклюзивный саммит в Запретном городе. Он пригласил меня завтракать наедине с одним полуголодным протестующим у ворот дома № 1600 по Пенсильвания-авеню. Он включил меня в число немногих гостей, когда женился на своей любимой Нэнси. Он наградил меня, как представителя сотрудников, высшей наградой Государственного департамента.
Генри расширил мои горизонты – и перспективы были величественными. Рукопожатие после прорыва к вьетнамскому миру в пышном парижском парке, когда менялась цветовая гамма. От жестких переговоров, через пьяный банкет на даче, до ядерной сделки в Кремле. Плодотворная речь о правлении большинства, которая вызвала слезные объятия одного африканского президента. Бесконечные челночные поездки между врагами на Ближнем Востоке в самом взрывоопасном регионе мира. Облет второй по высоте горы планеты в тайном путешествии к потрясшему мир открытию Китая.
Позвольте мне при помощи таких штрихов обрисовать характер Генри. В своем номере в отеле «Уолдорф» хладнокровно записывает речь в период хаоса, вызванного войной Судного дня, Йом Кипур. На борту самолета борта номер два, над облаками Атлантики, играя в шахматы сам с собой, размышляет над шагами для неизбежно предстоящих секретных переговоров с северными вьетнамцами. В своем углу западного крыла Белого дома, далеком от роскоши, радуется согласию Срединного царства открыть свои темно-красные ворота. Во время перелета на громоподобном вертолете в Кэмп-Дэвид оплакивает мрачные перспективы проигранной московской встречи в верхах.
Пропускает шарики для пинг-понга под золотыми крышами, вздымающимися к небесам. Указывая на люстру и с этаким дружеским озорством спрашивает советского министра иностранных дел, не там ли он спрятал записывающую камеру. Проверяет ночные результаты немецкой футбольной лиги перед тем, как заняться ежедневной сводкой для президента. Совершая экскурсию по Диснейленду, он мужественно взваливает на плечи моего еще не приученного к горшку сына.
Почти все взоры толпы в восточной комнате блестели, за исключением глаз беженки от Холокоста с Библией в руках, которой ее сын запретил плакать, когда он стал первым государственным секретарем еврейского происхождения.
Благодаря Генри я чувствую то же, что чувствовал сержант Киссинджер, когда писал своим родителям из послевоенной Германии: «Мы думали, что сдвинули миры и отдали нашу молодость чему-то большему, чем мы сами».
* * *Для меня большая честь была сотрудничать в этом деле с такой выдающейся фигурой в американской дипломатии.
Генри не лишен недостатков. Кто идеален? В стихотворении «Гимн» Леонарда Коэна «Забудь свое идеальное подношение» говорится: «Во всем есть трещина. Именно в нее проникает свет». Я верю, что история «зазвонит в колокола» его наследия.
События – и их главный герой – на этих страницах вызывают в памяти исторический период в моей жизни и уникальный период в жизненном пути нашей страны.
Глава первая
Государственная деятельность
Государственная деятельность требует видения долгосрочных целей и смелости для принятия зачастую очень мучительных решений на пути к их достижению.
Что касается тактики, то до президента доходят те решения, которые касаются весьма рискованных дел, – в противном случае они будут решаться на более низких уровнях. По вопросам стратегии, как написал Киссинджер, это более сложная задача – разобраться с роковой гипотезой. Когда простор для действия наибольший, знание страны ограниченно или неоднозначно. Чем больше известно, тем меньше простора для маневра. И чем больше оценки отличаются от общепринятых, тем более сильной будет изоляция.
Президент Никсон обратился к враждебной державе, не имея никаких гарантий относительно ее реакции или мнения американской общественности. Он пошел на риск в отношении важной и плодотворной встречи в верхах, приказав провести важные военные операции. Он преодолел военную направленность позиции противника, чтобы поставить американский дипломатический флаг в таком неспокойном районе.
Повсеместно основной принцип президента состоял в том, что, поскольку вы платите ту же цену за полумеры, вы должны предпринимать смелые шаги.
* * *Д-р Киссинджер, вы обладаете опытом величайшей широты и глубины охвата в делах на мировой арене. По существу, вы знали каждого крупного руководителя, государственного деятеля и дипломата на протяжении нескольких десятилетий как в Соединенных Штатах, так и за рубежом. Вы видели хороших, плохих, успешных и неудачников. В ретроспективе какие качества при осуществлении руководства, на ваш взгляд, являются самыми важными?
Прежде всего следует спросить: что, как предполагается, этот руководитель должен делать? Любой руководитель имеет ряд практических проблем, которые навязаны, и те, которые вызваны разными обстоятельствами, и это я бы назвал тактическим уровнем. Помимо этого, перед ним стоит задача привести его общество с того уровня и состояния, в котором оно находится, на тот уровень и в то состояние, в котором оно никогда прежде не находилось. В этом состоит проблема лидерства – встроить возникающие обстоятельства в видение будущего.
В том, что касается первой задачи, все зависит отчасти от внутренней структуры общества, а частично от определенного тактического мастерства.