Мари застыла перед гробом, усиленно разглядывая спящую богиню.
– А с чего ты решила, что я?…
Я хитро улыбнулась.
– С того, что ты на неё похожа. Приглядись, между вами достаточно явное сходство. А потом ещё твоя сова, – я принялась загибать пальцы, – Она смогла проникнуть со мной в мир теней. А между тем она – твоё отраженье. Вы обе связаны, у вас общая магия. А знаешь кому ещё под силу проникать в мир мёртвых, оставаясь при этом живыми? – Я сделала драматическую паузу и сама ответила на поставленный вопрос: – Потомкам богини Ораны. А кроме того – эта твоя интересная магия, способность повелевать драконами… В общем, я тут подумала: если есть на этом свете прямые потомки Ораны, так почему бы не существовать и потомкам Оларис?
Орана слушала все мои умозаключения молча – ничего не подтверждая и не опровергая. Она не вступала в беседу, однако было видно, что она сосредоточено за нами двумя наблюдает.
– Ладно, допустим, – приняла мои доводы Мари, – но с чего ты решила, что я способна разбудить Богиню?
– А кто ещё, кроме ребёнка, способен разбудить собственную мать? Подумай, женщины веками просыпались среди ночи, чтобы покормить своё дитя. Это женщины подходили к колыбели обессиленными после работы, больными и хромыми, в любое время суток, при любой погоде, во время голода или войны. Думаю это просто где-то прошито у нас в подкорке, где-то в самом мозгу…А Оларис тоже женщина, хоть и Богиня. Поэтому… – Я развела руками и сделала приглашающий жест.
Мари кивнула, на секунду задумалась, а потом решительно шагнула к стеклянному гробу.
– Можно снять с него крышку? – Обратилась она к Оране.
Богиня кивнула, сделала изящный пасс рукой и крышка саркофага растаяла в воздухе.
– Оларис, пожалуйста проснитесь… – Начала блондинка, склонившись над спящей.
Девушка коснулась руки Богини и очень осторожно провела пальцами по запястью. Богиня никак не отреагировала, однако наша Мари была не из тех, кто сдаётся. Она присела на мраморный пол у изголовья и стала медленно, вдумчиво уговаривать Оларис, так, будто говорила с больной.
Блондинка начала издалека: она пересказала Оране свою историю жизни, рассказала про Землю и про Энор, про смерть первого из рода драконов и про войну, погубившую тысячи невинных жизней. Под конец она уже так разошлась, что начала петь какую-то странную песню, что-то из кассалийского фольклора: про утраченную надежду и мир, который уже не вернуть.
Замрут дороги и поля,
И города навек уснут
Умолкнет навсегда земля
Для сыновей, что жили тут…
Песня была протяжной, тоскливой и, как ни странно, вполне вписывалась в данную ситуацию. Даже не так – она звучала так органично, будто и вправду была написана именно тут, в этом мире. Впрочем, возможно, именно так оно и было…
В какой-то момент, неожиданно, ресницы Оларис дрогнули. Богиня сонно раскрыла большие глаза и повернула к нам голову.
Я испытала странное чувство: взгляд Оларис одновременно завораживал, притягивал и пробирал холодком. Казалось она видела нас насквозь, причем не только такими, какими мы были в данный момент, но теми какими были в прошлом и даже теми, кем станем когда-нибудь в будущем.