– А если решение, с материнской точки зрения, неправильно? – с шутливым вызовом спросила Саша.

– И в чем же заключается «материнская точка зрения»? – Китаец бросил на Сашу вопросительный взгляд.

– Ольга Васильевна очень переживает из-за этого убийства.

– Что-то незаметно. Она против того, чтобы я проводил расследование. Хотя, думаю, особых доводов у нее нет. Она скорее делает это в пику своему сыну… Или это не так? – Китаец пристально посмотрел на Сашу.

Ее изящный профиль бледнел на фоне сумерек.

– Она против этого расследования ввиду особых соображений, – с прохладцей сказала она, – она вообще хочет куда-нибудь отправить Олега.

– Она вам доверилась?

Увидев недовольную усмешку Саши, он поспешил добавить:

– Ну, конечно, она же ваша родственница… Так что же это за соображения, не поделитесь?

Саша меланхолично пожала плечами.

– У Ольги Васильевны резко ухудшились отношения с неким Мозловым Гришей, знаете такого?

– Имел честь общаться. Он, кажется, подозревает в смерти своей возлюбленной семью Сорокиных. Хотя, на мой взгляд, сам не имеет твердого алиби, и еще неизвестно, не являются ли его грязные инсинуации в адрес Сорокиных спектаклем, – скептически заметил Танин, поворачивая на Рабочую.

– Мне кажется, вы недалеки от истины…

– Я вот думаю, – лукаво улыбнулся Китаец, – какова роль Ольги Васильевны во всем этом…

– В чем? – насторожилась Саша.

– В убийстве Екатерины Петрушенко.

– Что вы имеете в виду? – повернула она к нему свое бледное лицо, на котором двумя таинственными безднами чернели ее огромные глаза.

– Полагаете, ей невыгодна смерть Петрушенко?

– При чем здесь выгодна-невыгодна? – зябко передернула плечами Саша.

– Наверное, не выгодна, – размышлял вслух Китаец, – она не могла не предвидеть, что гибель Екатерины вызовет осложнения в ее отношениях с Мозелом. А может, при всей своей дальновидности, просчиталась? Может, наняв убийц, хотела таким образом избавить своего мальчика от влияния начальницы салона красоты?