— И что же вы рассказали? — приветливо поинтересовался старлей. — Это не для протокола, Саша. Понимаете, дело-то давно закрыто. И никто к нему возвращаться не собирается. Так что говорите смело.

— Да что там говорить… — Я махнула рукой. — Дура я, товарищ старший лейтенант. Ехала к подруге, перепутала дома и пришла не туда. Ну вот. Пока поняла, что к чему, дверь захлопнулась. А в квартире три алкаша бормотуху глушат. Хорошо, первый этаж, лето, окна открыты. Ну я в окно и сиганула. Вот и весь рассказ.

Свиблов несколько раз моргнул прозрачными судачьими глазами.

— Понятно. Наверно, вам будет интересно узнать, что милицейское следствие пришло примерно к такому же выводу.

— Ну и замечательно, — с энтузиазмом откликнулась я. — Моя милиция меня бережет. Если кто-то кое-где у нас порой…

— Ах, если бы так… — вздохнул старлей. — К сожалению, кадров не хватает, раскрываемость не так высока, как хотелось бы. В общем, можно понять угрозыск. Люди с ног падают, так что если дело более-менее ясное, то отчего бы его не закрыть, правда? Зачем копать дальше, когда картина преступления налицо? Вот вам трупы, вот вам орудие, вот вам отпечатки, вот вам заключение патологоанатома. Так?

Я пожала плечами. Свиблов утвердительно кивнул.

— Так, Саша, так. Поэтому-то вашего Порфирия Петровича в отделе и не любили. Странный он был.

Дело-то закрыто, премия получена, казалось бы — радуйся. А он все копает и копает… Его за самоуправство несколько раз едва не уволили. Так что, когда его самосвал сбил, многие даже обрадовались. Штатная единица освободилась.

— Вы что, меня на работу приглашаете? — удивилась я. — Что вы, Сережа, я не подхожу. Зачем угрозыску такой следователь, который не может 7а от 7б отличить?

Свиблов широко улыбнулся.

— В юморе вам не откажешь. И в иронии тоже. Взять хоть такую иронию судьбы: капитан Знаменский Павел Петрович погиб сразу после учиненного вам допроса. Кому-то это совпадение показалось бы странным.

— Странным? — Я снова пожала плечами. — Ничего странного. Судя по тому, что вы рассказали, Сережа, капитан жил в мире фантазий. Да и его беседы со мной это подтверждают. И вот, представьте, выходит такой человек на улицу и продолжает витать в облаках, строить воздушные замки своих фантастических теорий. Удивительно ли, что он не заметил самосвала? А при столкновении фантазии с самосвалом побеждает сами знаете кто.

В рыбьих глазах вспыхнула крошечная искорка — вспыхнула и погасла.

— С самосвалом, говорите? Видимо, так. Видимо, на этот раз Павел Петрович и впрямь столкнулся с самосвалом. А то и с чем-то посерьезней…

— С трактором «Кировец»? — предположила я.

— Зачем спрашивать? — снова улыбнулся он. — Вы ведь там были, на перекрестке. Были и все видели. Не так ли?

Я не стала отпираться. Мало ли каких показаний они там накопали.

— Так. Я подошла к перекрестку сразу после того, как… как это случилось.

Свиблов открыл вторую папку и минуту-другую справлялся с ее содержимым.