— Не надо, не отвечайте… Вы, наверно, думаете: все равно они ничего не докажут. Потому что суды не принимают к рассмотрению соображений о сверхъестественных явлениях… — он почесал себя по гладко выбритой щеке. — И хорошо, что не принимают, если хотите знать мое личное мнение. Так что у капитана Знаменского не было ни единого шанса посадить вас на скамью подсудимых за тройное убийство. Нет его и у нас, хотя к этому моменту число ваших жертв выросло вдвое. Ведь вдвое, так?

Я промолчала — он ведь сам велел мне не отвечать. Полковник вздохнул и слегка наклонился вперед. Глаза у него были карие, усталые.

— Только мы ведь не капитан Знаменский. Мы вас сажать не собираемся, а потому и доказывать нам ничего не нужно. Все уголовные дела, по которым вас можно было бы обвинить, закрыты раз и навсегда. Вам здесь ничего не угрожает. Я попросил Сергея Владимировича привезти вас сюда с единственной целью: чтобы вы поняли — о вас знают. Знают и более того — предлагают сотрудничество. Повторяю: сотрудничество. Работу и, возможно, должность, звание. Естественно, пока все это придется держать в секрете. А в будущем — кто знает… Вот и всё. Теперь можете говорить.

Он откинулся на спинку стула и спокойно смотрел на меня в ожидании ответа. Сотрудничество? С КГБ? Вот так поворот! Я была готова к чему угодно, только не к этому. Что теперь делать? Как отвечать? Прикинуться дурочкой, уйти в несознанку — мол, знать не знаю, о чем вы…

— Товарищ полковник, я не понимаю…

— Стоп! — скомандовал седовласый. — Послушайте.

Он нажал на кнопку кассетника. Сначала я услышала поразительно знакомый скрип. Затем — столь же знакомое урчание. Бимуля! — поняла я и в следующую секунду послышался уже мой собственный голос: «Конец эпохи, Бимуля. Нужен новый план. Что скажешь?»

Далее прозвучал глубокий вздох моей собаченции. Качество записи было просто превосходным. «Поимей уважение, — говорила я. — Конец-то эпохи не только у меня лично. Конец эпохи во всей стране или даже во всем мире. И кто его устроил, этот конец? Я и устроила, вот этими вот ручками. Я ведь убийца, Бимуля… Убийца… убийца…»

Полковник остановил запись.

— Еще?

Наверно, у меня был слишком ошарашенный вид, потому что он вздохнул, пожал плечами и снова нажал на воспроизведение.

«Ты просто не видела, как я замочила тех трех алкашей в доме 7а по улице Партизана Кузькина. Или 7б?.. Короче, партизан Кузькин мною бы точно гордился. А оперуполномоченный Знаменский? Даже пикнуть не успел. Только глазками поморгал. А Миронов из стройотряда? Этого вообще — на расстоянии! А эпоха? Замочить целую эпоху — каково? Это тебе не столбики обнюхивать!.. Слушай, кончай толкаться, сучка ты этакая! Вообще уже к стенке прижала! Бима! А ну, брысь с кровати!»

— Хватит, — попросила я. — Достаточно.

Мы немного помолчали.

— Как вас зовут? — Не знаю почему, но мне хотелось обратиться к нему по имени-отчеству.

Полковник отрицательно покачал головой.

— Вам это незачем. А мне тем более. Уж больно вы опасный партнер, Александра Родионовна. Хватает того, что вы знаете Сергея Владимировича. Так уж повелось в военной иерархии: лейтенантам приходится рисковать за полковников. Вот через него и будем общаться. Во всяком случае, на первых порах. Договорились?

— Как вы это… записали?..

— Ах, это… — Седовласый грустно улыбнулся. — Представьте себе, это даже не наша работа. «Жучка» вам поставил еще этот несчастный мент, капитан Знаменский. Мечтал найти доказательства… Вот так, чисто случайно, по межведомственным каналам… впрочем, детали вам знать ни к чему. Наша скучная внутренняя кухня, неинтересно.

Мы снова немного помолчали. Вот ведь как — говоришь вроде бы с собакой, бессловесным существом, а получается…