На следующий день Петелина снова приехала в больницу. Она подготовила протокол допроса гражданина Данченко, который требовалось подписать подозреваемому.

Николай Степанович выглядел хуже, чем накануне. Вчера его поддерживала убежденность в собственной правоте и внутренняя радость от завершения сложного дела. Сегодня он выглядел как человек, которому ничего не надо от жизни. Мысленно он был уже там, в лучшем мире.

— Николай Степанович, я распечатала ваши ответы. Должна предупредить, фактически это признание в похищении человека, пытке и покушении на его жизнь. Прочтите и подпишите, если вы согласны.

— Не человека, а педофила, — поправил старик и устало попросил: — Пусть Надя посмотрит.

Медсестра Надежда Ершова находилась в палате. Следователь косо посмотрела на нее и обратилась к больному:

— По закону она для вас посторонний человек.

— По вашему закону Панин сейчас издевался бы над девочкой.

Петелина поджала губы и протянула медсестре папку с бумагами. Бывшая жена Панина прочла протокол и кивнула больному:

— Все, как вы хотели, Николай Степанович.

Медсестра приподняла спинку больничной койки и поддержала папку, чтобы Данченко было удобнее подписать документы. Он затратил немало усилий, но был удовлетворен проделанной работой.

— Теперь все хорошо. Делайте со мной что хотите.

Петелина припомнила, что последние слова в точности повторяли фразу Антонова при задержании, словно подозреваемые сговорились.

— Надя, можно мне укол на дорожку? — попросил медсестру Данченко.

— Сегодня вы останетесь в больнице, — успокоила следователь, и ей стало стыдно за первое выскочившее слово.

Она вышла из палаты. Обеспокоенная медсестра догнала ее в коридоре и попыталась заглянуть в глаза:

— У нас в больнице Данченко держится на обезболивающих. Если вы его переведете в тюремную камеру, что с ним будет?

Петелина промолчала.

— Дайте ему спокойно дожить, — попросила Ершова. — Он Софью спас. Девочку сейчас выписывают.

Петелина опять ничего не ответила, не объяснять же медсестре про служебный долг.

При выходе из больницы она встретила троих счастливых людей — семью Дороховых. Маленькая Софья вцепилась ручками в ладошки папы и мамы, жмурилась на солнце и шла к машине. Из окон на них смотрели медики и пациенты. Елена не видела эмоции на их лицах, потому что опустила глаза и украдкой смахнула слезу.