– Не слушайте их! Это вранье! Мы никого не убиваем! Мы хотим свергнуть Брилёва и его хунту палачей! – Судя по тому, что один из голосов звучал громче и отчетливее остальных, говорящая женщина пользовалась мегафоном. – Присоединяйтесь к нам! Положим конец диктатуре!

Два или три женских голоса приблизились, и по задраенному люку медотсека забарабанило что-то металлическое.

– Эй вы! Открывайте! – нервно закричала одна из террористок. – У нас раненые истекают кровью! Доктор Снегирёва! Ты же давала клятву Гиппократа! Если они умрут, их смерть будет на твоей совести!

– Не обращайте внимания, док, – одна из охранниц, занявших позиции за баррикадой, жестом остановила выглядывающую из дверей диагностического кабинета Ингеборгу. – Это провокация. Они хотят получить в свои руки медотсек и единственного врача, чтобы диктовать условия администрации. Мы этого не допустим.

Охранница повысила голос и крикнула, обращаясь к находящимся снаружи:

– Она тебя не слышит! Мы заперли ее в стационаре, дотуда даже выстрелы не доносятся, можешь не надрываться зря!

– Открой люк, брилёвская подстилка! – За люковой плитой взъярились сразу несколько женщин. – Где твое женское достоинство, шлюха?!! Думаешь, легла под брилёвских кобелей и стала выше всех?!! Тебе самой не противно?!! Открывай, мы ничего тебе не сделаем, валяйся, под кем хочешь, нам нужен медотсек для раненых!!! Если кто-нибудь из них умрет, ты за это ответишь!!!

– Вот видите, док, – охранница грустно вздохнула. – Все то же самое, что сутки назад: оскорбления, угрозы, требования подчинения. Обычные действия террористов.

– Если у них умирают раненые, – осторожно произнесла Ингеборга, – можно понять их гнев…

– У нас тоже есть раненые, – солдат-весельчак, за сутки не улыбнувшийся ни разу, хмуро указал пальцем на надетую на ухо гарнитуру рации. – Наши сообщают о серьезных потерях среди работников биоферм. При этом никто из террористов не спешит требовать от вас оказать помощь раненным там людям. Орут только за своих! Так что без медпомощи сейчас и мы, и они. Все в равных условиях!

Он потянулся к пульту рабочего места дежурной медсестры и ткнул в один из сенсоров. Размещенная в полочной панели система оповещения ожила, и в приемной громко зазвучал голос женщины-диктора:

– …не верьте террористам, они обманом вовлекают вас в свои ряды! Пока вы погибаете ради их жажды власти, сами они грабят биофермы! Технический уровень захвачен террористами! От их рук погибли и пострадали более ста сотрудников биоферм! Террористов не останавливает даже то, что разграбленные биофермы могут погибнуть, и вместе с ними погибнем все мы! Администрация предпринимает самые отчаянные меры, чтобы взять ситуацию под контроль, но нас меньше в двадцать раз! Мы несем потери, но сделаем все, чтобы вернуть в Центр мир и спокойствие! Но террористы захватили реактор и распределительную подстанцию! У нас нет электричества, отключено водоснабжение, работает только аварийное питание, но мы не сдаемся и продолжаем предпринимать попытки отбить у террористов реактор! Они угрожают обесточить системы воздухоснабжения, если мы не сдадимся! Клянемся, что будем стоять до последнего глотка воздуха! Администрация настоятельно рекомендует гражданам не поддаваться на ложь террористов…

Из коридора донесся целый взрыв возмущенных криков и яростных воплей:

– Вранье!!! Брилёвская хрень! Пропаганда палачей! Женщины! Не верьте этому кобелиному вертепу и их подстилкам! Мы не грабили биофермы, там заправляет военная хунта! Присоединяйтесь к нам, вместе мы возьмем власть в свои руки! Не слушайте ложь и пропаганду!

Какая-то из возмущающихся, видимо, имеющая власть среди террористов, громко приказала:

– Надо заставить заткнуться все громкоговорители и прекратить поток лжи! Гаяне, Сафият, возьмите активисток и еще раз проверьте все коридоры! Аня, Маша, берите своих и обходите жилые номера! Стучите в двери, убеждайте людей не слушать лживую пропаганду! – Она сильно повысила голос: – Люди! Женщины! Не верьте диктатору и его кобелям! Вступайте в наши ряды! Мужчины! Докажите наконец, что вы мужчины! Помогите нам добиться справедливости! Помните, что гибель каждой активистки, отдавшей жизнь за наши права, будет на вашей совести!

Солдат лишь хмуро покачал головой и перевел на Снегирёву невеселый взгляд:

– Комментарии излишни, док. – Он выключил трансляцию диктора, чтобы не мешала слушать происходящее за люком. – Если не вступишь в террористы – то что-нибудь обязательно будет на твоей совести и так далее. Возвращайтесь к себе. Если террористы захватили технический уровень, значит, у них есть строительное оборудование. Рано или поздно они пойдут на штурм медотсека, и нам придется туго. У нас всего два ствола и четыре электрошокера. Если они взломают люк, вечно сдерживать их мы не сможем. Будем отступать вглубь медотсека, последовательно обороняя двери.

– Медицинское оборудование не рассчитано на сражения. – Ингеборга беспомощно переводила взгляд с охранниц на засевшего в дебрях самодельной огневой точки солдата. – Если здесь начнется стрельба, оно все погибнет!

– Будем надеяться, что у них хватит мозгов это понять, – весельчак лишь вздохнул. – Может, нашим удастся прорваться сюда. Сверху сообщают о готовящейся контратаке. Идите к себе, док, – повторил он. – Мы будем держать вас в курсе.