Пишут, что у Воспитателя, к которой ту подселили и, которая, должна была за ней присматривать, случилась дикая истерика, а родные, приехавшие забрать своего ребенка — беснуются.
Сама же Художница, этой ночью, судя по всему, пребывала в таком душевном состоянии, что ей незамедлительно требовалась профессиональная психологическая помощь, которую ей вовремя организовать не смогли и неусыпный надзор, с которым тоже пошло «что-то не так», оставив один-на-один с произошедшим кошмаром и позором, которые она не смогла пережить, а к утру, «варясь в собственном соку» всего этого ужаса, она решилась…
Меня пробрал сильный озноб, я вспомнил ту ночь, тоже уже под утро, когда сходя с ума от боли и ожидания неминуемого ужасного финала, принял решение «уйти»…
Вот только в отличии от меня, которому помочь уже никто не был в состоянии, Художница могла избежать подобной развязки ее истории, если бы кто-нибудь, из тех, кто был обязан это сделать, протянул бы ей руку…Но увы, у этих людей, видимо, были дела поважнее.
Она, воспользовавшись тем, что Воспитатель спит, незамеченной вышла из комнаты, каким-то образом, скорее всего, через окно в холле — выбралась из общежития, где и свела счеты с жизнью, с помощью первого же попавшегося дерева.
Вскоре, одна из Воспитанниц, теперь уже, наверняка, бывшая, выложила в общий чат виртуальное изображение, на котором, было явственно видно, как чуть в стороне от общежития, стоят два авто «скорой помощи» и группа из 8 человек, а рядом с ними, на полусогнутых ногах, в ночной рубашке и с растрепанными волосами, свисает девичье тело, привязанное за шею к толстой ветви яблони и двое мужчин пытаются ее вытащить из «петли».
Где это она так оперативно смогла раздобыть веревку? - мелькнула у меня посторонняя мысль, - вероятнее всего — в постирочной.
Этот снимок, естественно, довольно быстро удалили из чата, но...
Позже я узнал, что вроде бы нашли записку, в которой, по словам тех, кто ее якобы читал, Художница брала на себя вину за совращение Татьяны, извинялась и прощалась с ней и с родными.
Тем же утром, позже. Внеплановое общее построение Воспитанниц, на котором до нас должны были довести некую важную информацию.
Я взглянул на небо, было пасмурно и где-то в дали явственно слышались раскаты грома, но дождя пока еще не было. Мне вспомнился тот день, когда мы прощались с Мари, погода была очень похожей.
К нам вышла Директриса с микрофоном в руках и по плацу разнесся ее голос, она сообщала нам о трех вещах:
- Сегодня ночью, с одной из бывших воспитанниц, - она особо подчеркнула это слово и, вообще, речь ее была непривычно формальной, Директриса обычно, насколько я помню, использовала слово Сестра, а не Воспитанница, но, видимо, она уже мысленно по крайней мере, покинула свой высокий пост в этом образовательном учреждении, - произошел несчастный случай и она, к сожалению, погибла.
- Я особо подчеркиваю, - продолжила она, - произошел несчастный случай и мы - Администрация Пансиона, а так же Семья умершей, просим и требуем от вас, чтобы вы не устраивали различные домыслы и не распускали непотребные слухи…
Ее речь прервалась из-за того, что на на плацу объявилась Таня.
Видимо, одной Художницы персоналу Пансиона показалось мало и они не сделали из ее самоубийства никаких выводов, раз абсолютно безумная на вид бывшая Глава Совета Старшеклассниц предстала перед нами на плацу.
Обычно, в художественной литературе, внезапное появление таких вот «персонажей», как «наша Таня», в состоянии полного или близкого к тому, безумия — однозначно предвещало то, что, вот прямо сейчас, начнется веселый треш.
Я очень любил такие моменты, но только в книгах.
Всегда исключительно опрятная, Таня, сегодня была полностью растрепанной. Нечесаные волосы, в которых я, вроде бы, разглядел несколько седых локонов, мятая гражданская одежда.
Ее искривившееся от какой-то лютой ненависти лицо, как я мог видеть со своего места, постаревшее, на вид, лет на пятнадцать.