Саманный кирпич только начали сушить, а о производстве нормального обожжённого только задумались, а потому Пётр Христианович выделил пацанам дворец, а сам с молодой женой переселился в небольшой двухэтажный домик, для гостей построенный. Собрал вместе учителей и учеников, взял переводчика и решил представить их друг другу. Попадос полный. Все вместе знают десяток языков, но эти языки не пересекаются. Дети знают азербайджанский, персидский, многие арабский, те, что со стороны Мехти, какую-то разновидность татарского, и даже один сносно говорит на русском. А профессора владеют немецким, латынью, французским, двое знают древнегреческий, сносно спикают и очень, и очень, и очень хреново владеют русским. «Яйко, млеко, матка давай». И понятно, преподавание в Московском университете на французском и латыни. Приехали профессора в Московию из цивилизованной Европы недавно, и выучить русский не успели, тем более, на нём никто из студентов толком и не говорит.
Брехт же не дурак и толмача взял. Лучшего. Тоже на десятке языков шпарит, только это ни немецкий, ни французский и ни латынь. Знает русский, и кучу местных языков.
Затык. Вот сам Пётр Христианович говорил сначала с немцами учёными на немецком, потом с переводчиком на русском, а тот уже общался с детьми на разных местных языках. Так учебный процесс не пойдёт. У Брехта дел выше крыши без школы. Есть ещё Ермолов, он знает французский и латынь, и русский, понятно. Но всё одно — через двух переводчиков работать. Стоп. Любой офицер знает русский и французский. Нет. Всё равно через двух переводчиков.
Отставил пока преподавание умных наук пацанам Брехт, отдал их в ежовые рукавицы своего несостоявшегося убийцы, подпрапорщика бывшего, Емельяна Сергеева. Погонять нужно пацанов кроссами по пересечённой местности, на турнике пусть занимаются, и даже пистоли выделил, пусть постреляют. Будущим джигитам это понравится. Ну и русские команды осваивали.
Отвлёкся уже от аманатов, думал, как сподвигнуть химиков своих на производство ударного взрывателя на основе гремучего серебра или бертолетовой соли, и тут по двору дворца навстречу, брат Зубера Шогенцукова, мулла недоучившийся идёт.
— Баграт, а ты латынь знаешь?
— Конечно, знаю, — чего-то тащит под мышкой.
— А ну пойдём, — привёл его на плац, где Емельян над детишками измывался и, построив пацанов, приветствовал их по-немецки.
Баграт перевёл, и немецкий знает.
— Кто понял? Поднимите руки.
Три руки не поднялось. Шогенцуков на другом языке попробовал, на третьем. Все руки кончились. Ну, вот теперь можно и к учёбе приступать. Благо всё для этого есть. В Астрахани Брехт часть своего дохода от бумажной фабрики забрал листами бумаги, перьевые ручки с собой привезли. Чернила из сажи — не дефицит.
А жизнь-то налаживается.
Событие восемнадцатое
Войска собирались. Прибыла обещанная Платовым полусотня казаков. Они с Дона до Царицына ехали на своих четверых, а потом разделились, часть и дальше к Астрахани на лошадях отправилась, а половину загрузили на прибывшие туда, как раз освободившиеся после перевозки отряда князя Витгенштейна, расшивы. В Астрахани расшив было больше, и дальше, уже морем, все казаки добрались до Дербента. И вот эти приехали не только без фуража, но и без пороха; так, у каждого в седельных сумах немного припасено. Пластуны, блин. Чем воевать собрались? Интересно, они и на Индию с саблями, без пороха, шли? В бою надеялись добыть?!
С порохом в Дербенте оказалось не всё так хорошо, как Брехт рассчитывал. Он видел, что в ханстве порох есть и, более того, в Дербенте есть пороховые мельницы, которые делают его из местного сырья, тогда ещё удивился, мол, откуда селитра, не слышал ничего про залежи селитры на Кавказе. Оказалось всё так, да не так. Селитра была и привозили её из Чечни. Где её вайнахи брали — неизвестно, вот только она была кальциевая, и порох делали прямо из неё. Но кальциевая селитра сильно гигроскопична, нужно переделать её в калиевую. Элементарно же, смешал с поташем, отфильтровал и испарил, но нет. Этого не делали.
Поговорил с немцами Брехт. Вона чё получается. А у Глаубера-то надо отнять пальму первенства, весь мир уже сотню лет производил калиевую селитру тем способом, который открыл Глаубер, получив свою соль вытеснением кальция калием. Только поташ, который нужен — это огромное количество золы, а здесь на Кавказе леса мало, особенно с этой стороны гор. Нужны тонны и тонны золы. Формула-то реакции замещения простая Ca(NO3)2 + K2CO3 = 2KNO3 + CaCO3, осаждается CaCO3 (мел) и получается раствор нитрата калия KNO3, то есть, калийная селитра. Дальше тоже не сложно. Калийную селитру отфильтровывают от углекислого кальция, и выпаривают полученный раствор до начала выделения кристаллов. Затем раствор переливают в чаны или другие ёмкости, в которых селитра кристаллизуется. Для достижения нужной степени чистоты её ещё раз перекристаллизовывают (иногда несколько раз), а затем обесцвечивают с помощью угля и квасцов.